Супружеская жизнь Рауля и Валерии тоже не отличалась спокойным счастьем.
Злополучные слова, которые Рауль услышал на памятном балу у Кирхберга, холодом обдали горячее и доверчивое сердце князя. Он стал подозрителен, некоторые странности в поведении Валерии имели основание на скрытую любовь ее к этому еврею. При этой мысли досада и ревность закипали в его груди.
Рауль от природы был человеком любящим и добрым. Но чрезмерное баловство матери, лесть и угодливость окружающих развили в красивом и богатом юноше большие недостатки. Князь привык, чтобы все его желания исполнялись, общее обожание считал неотъемлемым правилом, а свое собственное к кому-нибудь расположение величайшей милостью. Все эти претензии и требования покрывались изысканными манерами, которым прирожденное добродушие придавало особую прелесть. И вот опасение, что сердце жены, которую он обожал, принадлежало не исключительно ему, что хоть на минуту князь Орохай и этот разбогатевший ростовщик могли быть поставлены на одну линию, произвело сильный переворот в его сердце. Вся сословная гордость и сознание своего кровного превосходства, внушенные ему воспитанием, неожиданно восстали в нем с особой силой.
Княгиня-мать тоже была крайне требовательна относительно знакомств и не одобряла смешанного общества. Но Рауль пошел дальше, громогласно заявляя, что будет бывать лишь в домах, где, наверняка, не наткнется на какого-нибудь разбогатевшего выскочку.
А главная его ненависть обратилась против евреев, воплощенная для него в лице Самуила Мейера, дерз- нувшего протянуть руку за Валерией. Он с бешенством преследовал евреев, где только встречал их, а имевшие какие-либо занятия на его землях были изгнаны. Движимый теми же чувствами, он отказался спасти младенца Воруха, он, который не дал бы утонуть и собаке. Однако угрызения совести за этот поступок не давали ему покоя. Он был недоволен самим собой и всеми и давал это чувствовать жене.
Валерию очень мучило такое положение. Она невольно сознавала, что до ушей мужа дошло что-то из прошлого и отдалило его от нее.
Тем не менее красота Валерии влияла еще на князя, п порой его любовь, казалось, вспыхивала снова. С рождением ребенка в нем, по-видимому, произошла счастливая перемена. Двадцатидвухлетний отец чувствовал себя необыкновенно счастливым при виде своего наследника. Он окружил жену любовью и вниманием, вся страсть его к ней, казалось, снова ожила в нем, и может быть, произошло бы окончательное примирение, если бы неожиданный случай не расстроил всего и не пробудил в нем прежних подозрений.