со своим другом Кристи Гэллагером. Шон собирался пойти со своей невестой, Молли Грейнаф, в кино. Романтично настроенный Лаэм хотел прогуляться со своей невестой, Шейлой О'Греди, по Энтри Руэд и зайти к друзьям. Не догадываясь о буре, которую может вызвать ее вопрос, мисс О'Миллой спросила Морин:
– А у вас, дорогая, есть свои планы?
– Да, мамми, у меня назначена встреча с одним молодым человеком.
Братья тут же забросали ее шутливыми вопросами по поводу принца, до которого снизошла их самая младшая из семьи. Пэтрик счастливо улыбался. Затем он вмешался в разговор, покольку не переносил оставаться в стороне от чего бы то ни было.
– Не могли бы вы назвать нам имя этого соблазнителя, Морин?
– Фрэнсис Бессетт.
Наступило молчание. Шон осторожно заметил:
– Это не ирландское имя…
Затем он смолк и взглянул на отца, лицо которого напряглось. Предчувствуя бурю, Бетти отложила работу. Наконец Пэтрик решился:
– Если мы вас правильно поняли, Морин, он – англичанин?
– Именно так!
О'Миллой стукнул кулаком по столу с такой силой, что соседи, вероятно, подумали: "Опять из-за этих ирландцев нам не скоро удастся уснуть…"
– Слушайте внимательно, Морин, хоть вам и двадцать два года, но я не потерплю, чтобы вы обесчестили нашу семью и вышли замуж за англичанина!
Одобрительными кивками братья подтвердили, что они полностью разделяют мнение отца, но Морин тоже была настоящей О'Миллой и редко отступала перед угрозами. Дрожа от испуга, Бетти восхищалась дочерью и думала, что будь у нее самой подобная сила воли в прежние времена, ее дети были бы такими же добрыми протестантами, как и она сама.
– Во-первых, пока что речи о свадьбе еще быть не может, а во-вторых, отец, почему я не могу, в случае чего, выйти замуж за англичанина, раз вы сами женились на англичанке?
Это было тем, что ирландец называл ударом ниже пояса. Сыновья дружно уставились на Пэтрика, ожидая, как он отреагирует. Он сделал это крайне неудачно.
– Как вам не стыдно, Морин, попрекать вашего старого отца единственной ошибкой, которую он совершил за всю свою жизнь!
Задыхаясь от негодования, Бетти что-то пробормотала и расплакалась. Несколько смущенный Пэтрик продолжал:
– И вам не стыдно, Морин, доводить мать до такого состояния?
– Но это же вы довели ее, посмев сказать, что сожалеете о вашем браке!
Ирландец в искреннем негодовании прорычал:
– Как я мог такое сказать? Морин, если вы будете продолжать лгать, то получите самую большую трепку в вашей жизни.
Тогда Бетти смело бросилась в схватку.
– Только троньте мою дочь, Пэтрик О'Миллой, ничтожный ирландец, и, будь я проклята Господом, если сразу же не уйду навсегда из этого дома, в котором, как вы сказали, вам стыдно за мое присутствие!