Если только все это не было задумано заранее. Если только она раньше не спланировала все, включая и свой переезд в его дом вместе с трупом Изабеллы. Граф фыркнул. Хитрая, подлая, изощренная дрянь. Нет уж, ничего у нее с сообщником не выйдет, пообещал себе Йен. Им не обмануть его.
Фоскари двинулся вперед быстрее, опасаясь, что Бьянка сбежит, осознав, что ее план не удался. Подгоняемый яростью, он вернулся в свой дом и, оказавшись в лаборатории, лениво огляделся по сторонам, будучи почти уверенным, что не найдет здесь Бьянки.
Поначалу ему так и показалось. Но тут из угла комнаты Йен услышал какой-то слабый звук, напоминающий не то всхлипывание, не то мяуканье. Там, сжавшись в крохотный комочек, сидело юное существо, та самая злобная преступница, о которой он только что думал. Впрочем, сейчас она меньше всего напоминала изощренную убийцу, скорее, походила на обиженного ребенка. Граф опешил, не понимая, что стало причиной слез, но ему тут же пришло в голову, что его невеста проливает слезы от неудачи ее сообщника.
Оторвав взор от инструмента, который сжимала в руках, Бьянка заметила раны на ногах графа и хотела было найти среди своих разбросанных вещей бинты, чтобы перевязать их, но Фоскари остановил ее.
— Нет уж, вы останетесь здесь, дорогая моя, — заявил он. — Я не позволю вам напасть на меня с этой штукой в руках. — Йен попытался выхватить инструмент у нее из рук.
Бьянка не выпускала инструмент из рук.
— Нет, — прошептала она в отчаянии. — Это все, что у меня от него осталось.
— Стало быть, это принадлежало вашему сообщнику, да? Может, это и есть орудие убийства?
— Моему сообщнику? — изумленно переспросила Бьянка. — Вы хотели сказать — моему отцу? Да, это был его инструмент, полученный в подарок от французского короля Генриха за удачно проведенную операцию. После смерти отца мой брат продал все его инструменты, но этого он не мог продать, потому что отец упомянул его в своем завещании и оставил его лично мне. Больше у меня нет ничего, что напоминало бы мне о нем. — Бьянка покачала головой.
Йен наблюдал за тем, как слезы с новой силой хлынули из ее глаз. Отличная актриса, подумал он. Так и вызывает жалость. И очень убедительно.
— Прошу прощения, милорд, — произнесла она, смахивая слезы, — но я должна обработать ваши порезы. Если вы позволите мне встать и найти бинты…
Йен покачал головой:
— Чтобы ты могла прирезать меня этой штукой, которая, как ты утверждаешь, принадлежала твоему отцу? Нет уж, никуда ты не пойдешь, пока не отдашь ее мне. А там посмотрим.
Бьянка послушно передала инструмент ему в руки.