Не успела Бьянка возразить ему, как Йен оказался у дверей. Бьянка подумала, что еще никогда в жизни не раздевалась перед мужчиной. И тут, вспомнив прошлую ночь, она испугалась, что он мог попросту сбежать от нее. Бьянка попыталась отогнать от себя подобные подозрения, забыть, что видела в спальне у Туллии.
Она немного нервничала, опасаясь, что не будет знать, как себя вести, и от этого, а может, от окружающей обстановки почувствовала себя еще более возбужденной.
Бьянка улеглась на овечью шкуру возле камина и закрыла глаза, представляя себе потрясающее тело Йена, которое она видела сквозь щель в зеркальном шкафу Туллии. Девушка вспомнила, как изменилось его лицо, когда куртизанка раздевала его, как вспыхивала его улыбка, когда Туллия дотрагивалась до него. В животе у Бьянки становилось все теплее, когда она пыталась представить, что скоро, возможно, сама будет так же ласкать графа Фоскари.
И тут же она выругала себя за то, что ушла так рано и теперь не знает, что было между ними дальше. Впрочем, неизвестное возбуждало ее ничуть не меньше. Бьянка тут же мысленно добавила, что все это нужно ей исключительно для образовательных целей, потому что сам Йен Фоскари ни капельки не интересовал ее.
Убедив себя в этом, Бьянка вспомнила одну вещь, которая заинтересовала ее раньше. Подумав немного, она дотронулась рукой до своего сокровенного места. Многие женщины, которым она помогала, говорили ей об «особенном местечке», однако она так и не смогла обнаружить его на своем теле. Поначалу Бьянка ничего не почувствовала, однако, потерев пальцами какой-то крохотный бугорок, она ощутила нечто странное — не то невиданное наслаждение, не то боль. Бьянка была поражена. Помедлив, она снова погладила это местечко и пришла к выводу, что испытываемое ею чувство, конечно же, больше походит на божественное удовольствие. Она была так занята изучением того нового, что открыла в себе, что даже не заметила, как дверь отворилась и Йен Фоскари вошел в комнату.
Увидев нагую Бьянку, лежавшую на шкуре перед камином и ласкающую себя, Йен был так поражен, словно его молнией ударило. Глаза Бьянки были закрыты, ее губы чуть приоткрылись, ее спина изогнулась. Стараясь ступать как можно тише, Фоскари приблизился к девушке и стал подле нее на колени.
— Можно теперь мне? — тихо спросил он, убирая руку Бьянки и опуская пальцы между ее ног. Йен хотел воплотить в жизнь фантазии, что будоражили его сознание весь день, но то, что он увидел, было выше его ожиданий. Его взор был устремлен на лицо Бьянки, когда ее веки, затрепетав, открылись. Его пальцы продолжали свое дело, и глаза девушки становились все шире. Вдруг ее тело сотрясла конвульсия, она судорожно сжала ноги, с ее уст сорвался громкий стон.