Представьте картину: астраханское лето, пески… А лето тогда было жаркое и душное. На плацу построено человек тридцать, все в советской форме с пожитками, готовые вылетать. Вышел полковник и под советским стягом долго и проникновенно, как говорят подростки — толкал речь, провожая солдат в Афганистан.
Как только послышался шум специально подогнанного грузового самолета, старший лейтенант окончательно окосел. Кроме него в такой вот проверке на психическую устойчивость участвовали еще несколько солдат из других частей. Остальные же были в "теме" и вовсю старались подлить масла в огонь, уходя в "Афган" как в последний раз.
После этого старший лейтенант, надо отдать ему должное, отходил не долго, но пить и слушать песни о войне в Афганистане перестал.
Улыбнувшись вновь нахлынувшим воспоминаниям я, кряхтя, поднялся и сел.
— Слушай, — сказал я как можно громче. — Хватит уже причитать, а то у меня голова начинает болеть от твоих напевов.
Мужик остановился, глядя на меня глазами старателя, который откопал килограммовый золотой слиток.
— Стража! — заверещал он. — Позовите Лорда Гамильтона.
В помещение заглянул бородатый мужик в металлической кольчужной шапке, бросил на меня короткий взгляд и скрылся.
"Стража, лорд, да к тому же Гамильтон", — улыбнулся про себя я. — "Старается Майор".
— Э, милейший… — сказал я как можно спокойнее. — А не подскажете где я?
— Это передовая летающая крепость Лорда Гамильтона, — отозвался тот сиплым голосом.
— А, — протянул я, спуская ноги на пол. — Сапоги подарите?
Не знаю, кто меня переобул, но сапоги мне понравились. Очень похоже на военные ботинки, в народе называемые "берцами". В носках высоких ботинок, или низких сапог, было вставлено что-то твердое, скорее всего металлическая пластина.
Я довольно покачал головой, ощупывая их. "Нет, вот их я, уже, не отдам. Драться буду, но не отдам". Я хотел спросить еще что-то, но в помещение вошел высокий черноволосый мужчина с узким лицом и длинным носом. Одет он был как актер на постановке Гамлета. "Боже мой", — подумал я. — "С костюмчиками у них промашка вышла". За мужчиной вошли два стражника с характерным металлическим шуршанием кольчуг под кожаными жилетами. На поясе у каждого висел меч. Взгляд их мне не понравился. Как человек повидавший многое, я мог сказать, что эти зарежут без зазрения совести.
Внутренне я был готов к появлению даже стрельцов и столбового боярина Мышкина, так что принял его широкой улыбкой.
— Милорд, у нас получилось, — залебезил перед высоким мужчиной коротышка. — Как вы и говорили, все так и вышло. Великого воина вызвали.