Он рассвирепел, когда я спросила его о причине отъезда из СССР. "А почему бы и нет? — буркнул он на русском так, что отчетливо стали заметны три десятилетия, проведенных в эмиграции. — Все уезжали, я тоже поехал. Меня позвали работать в Америке — я отправился туда. Потом предложили работу здесь — я поехал сюда". Я знала о Громове достаточно, чтобы не поверить в то, что он говорит всю правду, но решила не давить на него. Он точно не был в подходящем настроении, чтобы обсуждать тяготы еврейской эмиграции из СССР.
— Верно ли я понимаю, что вы были человеком, который привез Перельмана на Запад? — спросила я.
— Я участвовал в этом. Но это была инициатива Бураго, — раздраженно ответил Громов.
— Многие говорили мне, что это вы сказали, что Перельман — великий математик.
— Так сказал мне Бураго. Я, может, тоже кому-то сказал.
— А что именно сказал вам Бураго?
— Он сказал, что есть хороший молодой математик...
—...которого нужно привезти сюда?
— Да, которого нужно сюда привезти.
Громов устроил так, что Перельман в 1990 году, вскоре после защиты диссертации в Институте им. Стеклова, провел несколько месяцев в Бюр-сюр-Иветт. Там он начал заниматься пространствами Александрова — топологическим феноменом, названным по имени Александра Даниловича Александрова. Последний прекратил исследования в этой области в 1900-x. Теперь сразу трое последователей Александрова — Бураго, Громов и Перельман — продолжили его работу.
В1991 году Громов помог Перельману приехать на Фестиваль геометрии (Geometry Festival), ежегодно проводящийся в одном из университетов Восточного побережья США. В тот год фестиваль проходил в Университете Дьюка. Перельман прочитал доклад о пространствах Александрова, который в 1992 году лег в основу его первой большой научной статьи, написанной в соавторстве с Громовым и Бураго. Кроме того, Громов представил Перельмана нужным людям, чтобы того пригласили вести исследования в США после защиты диссертации.
Постепенно я поняла мотивы участия Громова в судьбе Перельмана — или, скорее, масштаб этого участия.
— Когда он вошел в геометрию, — заявил мне Громов, — он в то время был самым сильным геометром. До того, как он ушел в подполье, он определенно был самым сильным человеком в мире.
— Что это значит?
— Он делал лучшие работы, — с восхитительной точностью определил Громов.
Я немедленно вспомнила анекдот, рассказанный мне одним математиком. Группа людей путешествует на воздушном шаре. Поскольку их шар отнесло далеко, путешественники решили спросить у кого-нибудь из местных жителей, куда они попали. Увидев на земле человека, они снизились: "Не могли бы вы сказать, где мы сейчас находимся?" Тот, подумав, ответил: "В корзине воздушного шара". Этот человек был математиком.