Никто, кроме нее, не смог за вынужденным внешним прикрытием разглядеть человека, живущего внутри Ника. Конни осенило, что, наверное, это и есть любовь. Теплое чувство, шевельнувшееся у нее в сердце, подтвердило: да!
Большим пальцем Ник теребил в задумчивости свою нижнюю губу.
— Я знаю, что я на втором месте, — сказал он хрипло. — Но я согласен и на это. Пока.
Конни пожалела, что его руки не лежат по-прежнему на столе и она не может их коснуться, но предательский внутренний голосок прошептал ей, что она ведет себя, как дура.
В таком случае она ведет себя именно так с того момента, когда впервые пришла в британское посольство. Неожиданно все ее чувства и мысли вылились в простенькую формулировку: «Ник, так же, как и ее отец, тот человек, за которого стоит бороться».
На нее нахлынули воспоминания, и она принялась облекать их в слова:
— Когда-то я была упрямой девчонкой и спорила с отцом, если он мне что-либо запрещал. А потом…
Ник улыбнулся:
— Могу себе представить.
— Я бросала на землю теннисную ракетку, если проигрывала, — она покраснела, став от этого еще привлекательней. — Наверное, гормоны подросткового периода! Я втюрилась в своего тренера по теннису, а когда отец посадил меня на неделю под замок, я все-таки удрала на корт.
Она и тогда была такой же увлекающейся и лишенной благоразумия, решил Ник. Он откинулся на спинку сиденья, представив себе Конни сумасбродной, упрямой девчонкой, которая хотела все делать по-своему.
— Тебя поймали?
— Нет, поймали моего отца. Три человека в масках схватили его, когда он вылезал из машины. Он кричал мое имя. Он звал меня. Потом он понял, что это за люди и какая судьба ему уготована. И тогда он снова стал звать меня.
— Ты все это видела?
— Да, все случилось из-за меня и у меня на глазах.
Его рука с грохотом опустилась на стол. Плевать, что на него смотрят!
— В том, что творит кучка головорезов, нет твоей вины!
Конни уставилась в потолок.
— Размышляя о случившемся, я всегда прихожу к одной мысли: если бы он в тот момент не оказался там, если бы я не убежала на корты…
— Они могли схватить его где угодно! Ты же знаешь методы работы этих негодяев! Жалкие ублюдки! — он смял салфетку и, едва осознавая, что делает, сунул ее в нагрудный карман, затем фыркнул, потому что до него дошло, что салфетка — не носовой платок, и он вынул ее из кармана и отбросил в сторону.
Конни искренне рассмеялась, она решила, что весь этот фарс был разыгран специально для нее. Глупый Ник!
— Все в порядке, Ник! Я знаю, нелепо думать, что все это случилось из-за меня. Я не должна винить себя, тем более публично каяться.