– Подставим плечо, – поддержал Кошкин. – Входим в отель и топаем до номера. Вы вещички собираете, а мы сторожим и никого не пускаем. И сразу назад. И вперед – небо ждет.
– Договорились, – Туманов поборол сомнения и распахнул дверцу.
– Павел Игоревич? – глухо произнесла человеческая тень, отделяясь от кустов. – Слава богу, вы приехали, безумно рад вас видеть в добром здравии…
– Спокойствие, парни. – Туманов сделал знак оперативникам, достал телефон и осветил лицо незнакомца. А почему, собственно, незнакомца? Уже по голосу сообразил, кто это такой.
Человек был взволнован и подавлен. Он действительно был взволнован и подавлен – а не работал на доверчивую публику. Губы дрожали, землистые пятна цвели на лице, глаза опутали морщины, оплели мешки. Он пытался улыбнуться, поправил очки, сползающие на нос. Что и говорить, появлению Туманова он дико обрадовался.
– Приятного вечерка, Александр Моисеевич, – вежливо приветствовал Туманов. – А вы конкретно в заднице, раз ищете со мной встреч. Вы не забыли, что в рейтинге лиц, чьей физической смерти я желаю прежде всего, вы занимаете вторую, от силы третью позицию?
– Я прекрасно помню, Павел Игоревич, – пролепетал Александр Моисеевич Левиц, бывший председатель комитета Директории по оборонной политике. – Мы превратили вашу жизнь в ад, признаю. И все же умоляю вас меня выслушать. Хотя бы потому, что мой рассказ будет абсолютно правдивым. Это, наверное, первый раз в моей карьере, когда я собираюсь рассказать абсолютную правду… – Он еще находил в себе силы шутить. – Впрочем, о политической карьере стоит забыть, под вопросом физическое существование…
– Павел Игоревич, вы уверены, что стоит слушать этого мямлю? – проворчал Кошкин. – Мы находимся в таком подходящем месте для светских бесед…
– А у меня такое ощущение, что я его где-то видел, – задумался Ордынкин.
– В телевизоре, – подсказал Туманов, – в увлекательной передачке «Директория истины». Ребята правы, Александр Моисеевич, желание вас выслушивать у меня почему-то отсутствует. Пусть даже вы скажете всю правду мира.
– Павел Игоревич, прошу вас, – взмолился Левиц. – Я с открытой душой, со мной никого нет, всех людей мы уже потеряли. Поверьте, я сейчас не работаю ни на какую зловещую организацию, и то, что привело меня на Гавайи, никак не связано…
– Минуточку, – перебил Туманов. – Повременим со словоблудием. Как случилось, Александр Моисеевич, что Горгулин погиб, а вы остались живы?
– Да что же в этом непонятного? – вплеснул руками Левиц. – Игорь Матвеевич звонил вам, он пошел на встречу. Мы поставили машину на соседней улочке, у продуктового супермаркета. Предполагалось, что в ресторане вы не задержитесь, придете к машине. И мы куда-нибудь поедем. Мы понятия не имели, что нас ведут! Эти сволочи везде, они весь город держат под контролем… Я слышал выстрелы, подошел минут через пять – там была толпа зевак, я смешался с толпой, видел, как пакуют тела. Ваше тело, Павел Игоревич, слава богу, не паковали…