– Ордена Трудового Красного Знамени, – начал я зачитывать вслух, – ээээ… далее неразборчиво, институт личного бессмертия вождя. Ни больше ни меньше.
Машка потянулась и встала:
– Вот так вот. То-то я и гляжу, личного бессмертия кругом хоть отбавляй. Шилов, давай я тебя подменю, отдохни чуток! Вредно так напрягаться.
Тот не стал спорить, уступил свою огневую позицию. Закурил. Я посмотрел на него.
– Дядь Саня, а ты знал, чем Территория занималась?
– Да были всякие слухи, – он пожал плечами. – Поговаривали и об этом. У нас же народ такой: только дай языками почесать. Что здесь опыты над зэками ставили – так то ни для кого не секрет. Потому и свернули все спешным порядком в пятьдесят четвертом. Никто после Сталина не хотел ответственность на себя брать. А ну как мировая общественность узнает? А что до личного бессмертия, даже и не знаю. Может, так и есть, а может, это смежник какой. Что за бумага-то? Там не написано?
– Неразборчиво. Приказ вроде.
Тут вмешался Николай:
– Товарищи! Я, конечно, все понимаю. И сталинскую тиранию мы уже решением съезда осудили, и культ личности развенчали… Но гриф «сов. секретно» с информации еще не снят, так что я бы попросил вас воздержаться…
– Тихо! – внезапно шикнула Машка, вскинув левую руку. Мы все замолчали. – Слышите?
Сначала ничего слышно не было, но через некоторое время сквозь взрыкивание и топанье трупаков под окнами до нас донесся очень странный и подозрительно знакомый звук.
– Эт-то еще что такое? – недоуменно протянул Николай.
Звук повторился, на этот раз ближе. Кажется, он шел со стороны экспериментального корпуса. Мы все бросились к окнам, выходящим на ту сторону. Звук повторился снова, и теперь его можно было уже разобрать без проблем.
– Пионерский горн? – В Борином голосе слышалось такое же точно недоумение, какое испытывал и я сам, и наверняка остальные тоже.
До нас явственно доносились звуки пионерского горна и барабанная дробь. Какой пионер не узнает сигнал «Подъем»?
Саныч заложил трехэтажный матюк, не стесняясь даже стоявшей рядом Машки.
– Что это такое, товарищ Шилов? – излишне формально, видимо, от испуга, поинтересовался вытянувшийся в струнку Николай.
– Не знаю, что это такое, но уж точно ничего хорошего, – дядь Саня посмотрел на часы. – До полудня еще полчаса. Рано высовываться, что бы там ни было – нужно ждать.
– Смотрите, мужики! – Машка отошла снова к противоположной стене, глянуть, чтобы гады не растащили завал перед дверью. – А мертвяки слиняли.
Борька демонстративно проверил, снят ли его пулемет с предохранителя и взведен ли затвор.