– Ничья, – без раздумий согласился Мишка, вытаскивая из снега шайбу.
Мальчишки отряхнулись от повисших на одежде ледяных игрушек, которыми можно было наряжать новогоднюю елку, и направились к дому. Впереди бежал пар изо рта, разгоняя морозную дымку. Туман, который не давал любоваться солнцем вот уже второй месяц, с сумраком справиться не мог, и спускающаяся с неба тьма наступала друзьям на пятки.
– И все равно я – Третьяк, – как бы между делом произнес Мишка.
– И все равно ты – дырка, – отозвался Леха.
До родных домишек они добрались уже бегом, бомбардируя друг друга снежками. Поселок встретил их звуками топоров, которыми рубили замерзшую с утра воду. На БАМе наступала пора ужина.
Вездеход затих где-то в таежной глуши, обратившись бесполезной грудой железа. Запас солярки не предусматривал столь долгого путешествия, и теперь перед заплутавшими в темноте пассажирами открывались нерадостные перспективы.
– Молодец, водитель! Ладно службу несешь!
– Товарищ лейтенант, я же говорил, что…
– Говорил-говорил. Можешь не повторять.
Олег осмотрелся. Величественные кедры нянчили карликовые сугробы, с веток сыпалось белое крошево. Верхушки деревьев терялись в черноте, которая куполом нависла над вездеходом. Снег лежал ровно, словно его специально утрамбовывали, желая показать в лучшем виде. По ледяной дороге в темноту уходили две змейки проторенной лыжни. Сковавший лес мороз медленно добирался и до людей, начиная покусывать лицо.
– Бойцы! – громыхнул басом Олег. – Соорудите-ка костер, что ли.
– Товарищ лейтенант, да как мы его тут зажжем? Мы ж не егеря какие-нибудь.
– Не знаю, смекалку проявите, – сказал Олег и отвернулся к огрызку дороги, который белым языком вываливался из темной пасти тайги. – Я пока посмотрю, куда капитан пропал.
Вот уж повезло, думал Олег. Распределение закинуло его в зону вечной мерзлоты, край высокой сейсмической активности, где паутины трещин от землетрясений распугивали таежную живность. Молодой лейтенант поначалу обрадовался возможности служить в месте возведения Байкало-Амурской магистрали, но ему хватило и недели, чтобы вкусить все прелести всесоюзной комсомольской стройки. Холод, который не всегда могла вынести даже техника, тяжелейшие условия жизни, непонятная суета вокруг этой железной дороги и полная неопределенность с собственным будущим. Не грела и мысль о том, что Олегу выпала честь участвовать в важнейшем для страны событии, которому наверняка суждено было войти в историю. Олега привезли в Усть-Кут, ничего толком не объяснив. Сказали лишь пару слов об объекте, на котором предстояло нести службу, – неприметном лагере близ магистрали, по соседству с которым в крошечном поселке потихоньку проклевывались черты каменных джунглей. Рвущийся почувствовать себя командиром лейтенант никого в подчинение не получил и кормился только наставлениями старших по званию. Олег понимал, что все, чему его учили, в здешних суровых краях никому не нужно. Единственная хорошая новость с момента приезда на БАМ заключалась в обещанной начальством доплате за секретность. Хотя какие секреты могут быть в такой глуши, Олег не представлял, а на вопросы ему тут обычно не отвечали.