В появлении симптомов наблюдаются следующие особенности:
I. Симптомы появляются не сразу, а спустя некоторое время. Обычно они медленно нарастают, на первых порах еще незаметно для самого испытуемого, он может практически не замечать их многие часы. Однако если экспериментатор уже через несколько минут попросит испытуемого прислушаться к себе, то как правило тот немедленно обнаружит вышеописанные сбои в организме и безошибочно их опишет. При этом сила симптома резко нарастает и с этой минуты остается постоянной, незначительно варьируя в течение суток – уменьшаясь («забываясь») и снова нарастая до мучительного максимума. Практика показывает, что локализация симптомов «рывком» (по просьбе экспериментатора) или «постепенно» (самостоятельно) фактически не влияет на продолжительность жизни испытуемого. Срок смерти зависит от индивидуальных особенностей структур мозга.
II. Симптомы могут проявляться не все, может проявиться лишь один из них, два, три и т. д. У некоторых высокоинтеллектуальных испытуемых (среди наших добровольцев таких было немного) могут проявляться нетипичные, характерные для них одних симптомы, которые мы здесь перечислять не будем, так как их повторяемость редка, а разнообразие велико. Назовем лишь наиболее частый из нетипичных симптомов – симптом кожного зуда по всему телу («навязчивое почесывание»). Иногда возникает симптом головной боли в области висков, реже – в области затылка или лба.
III. Эффект текста не возникает при прочтении бегущей строкой или при восприятии на слух. Опыты с помощью «25-го кадра» не проводились. Текст действует только при самостоятельном прочтении с листа или с экрана, причем даже при беглом прочтении – действует на каждого прочитавшего, эффективно и безотказно.
МЕТОДЫ ЗАЩИТЫ
Эффективных методов защиты не существует, однако…»
Я оторвался от рукописи и зевнул – стало лень читать ее до конца, там оставалось еще очень много. Я пролистал толщу листков – шли какие-то графики, снова текст, таблицы, список литературы на три листа… Я заглянул в него – странные названия кололи глаз. Какой-то «Бубен нижнего мира», «Нейрогенная гипервентиляция», «Зомбификация» и еще много других, многие на английском.
Я отложил диссертацию и стал вспоминать: когда я видел Егора последний раз до больницы? Ах да, конечно, на похоронах Инги.
На кладбище было по-весеннему спокойно и умиротворенно. Воздух свежел, приобретал яркость, холода отходили. Народу было немного – сотрудники Егора, друзья жены. На него самого я старался не смотреть, я не мог видеть его посеревшее, будто на черно-белом снимке, лицо. Шли молча, катили тележку с гробом по измазанной свежей глиной дорожке, засыпанной прошлогодними осиновыми листьями. Я смотрел под ноги. Листья были словно обглоданы жадной зимой, от них остались одни лишь сетчатые скелетики и узлы сосудов. Почему-то это казалось очень уместным, и я подумал, что, наверно, эту дорожку специально посыпают такими листьями. К ямам была очередь. Пока невозмутимые копатели, ощетинившись, терзали глину, мы стояли молча. И лишь когда открыли гроб и свежий весенний сквозняк забегал по щекам Инги, Егор наклонился к ней и неслышно произнес: «Спи спокойно, я скоро приду».