– А как вы думаете, товарищи, в Болгарии такое может быть? Это же социалистическая страна.
– Мы тоже социалистическая, – напомнил Обуваев.
Зыбин вздохнул и достал из сейфа бутылку хорошего коньяка «Двин».
Первое время в кабинет забегали райкомовские работники, в основном с вопросами «Что делать?» и «Можно ли идти домой?». Зыбин всех отпускал, а потом и забегать уже перестали. Возможно, из-за очевидной пустоты в райком никто и не лез, мертвецы, видать, тоже то ли чуяли, то ли понимали чего-то.
Обуваев пил коньяк и чувствовал, что алкоголь на него не действует. Зыбин, напротив, после трех рюмок совсем загрустил и поведал, что его обещали забрать в облсобес заведующим, а теперь уже не заберут. Обуваев посочувствовал.
В приемной стонала секретарша, потом стонать перестала. Зыбин счел своим долгом позаботиться о подчиненной, сходил туда и вернулся на цыпочках.
– Померла! – сказал он с благоговейным ужасом и хотел было перекреститься, но вовремя отдернул руку.
– Да вы что?! – удивился Обуваев. – Там же укусы были пустяковые. Даже если заражение, с чего помирать-то?
Патологоанатом осторожно осмотрел секретаршу, уронившую голову на пишущую машинку «Ятрань», и понял, что та в самом деле мертва.
– Это получается, что от укуса помереть можно! – сказал он, возвращаясь в кабинет.
– А если она оживет?! – испугался Зыбин.
– Надо ей голову чем-то того… разбить…
– Вы врач, вы и разбивайте, – заявил первый секретарь, наливая себе коньяку. Через площадь, полоснув по потолку светом фар, промчалась машина, потом что-то бухнуло, загремело, послышался нечеловеческий крик.
– Пускай пока лежит, – пожал плечами Обуваев. – Может, еще и не оживет, чего ей башку ломать зря?
Зыбин индифферентно осушил рюмку и включил настенное радио. Радио молчало.
– Интересно, а вот они же сигналы гражданской обороны должны же передавать, если ядерная война, – сказал Зыбин. Потом тряхнул головой и залихватски спел:
Гражданы, воздушная тревога!
Гражданы, спасайтесь, ради бога!
Майку-трусики берите
И на кладбище бегите
Занимать свободные места,
Да-да!
Спев «да-да», первый секретарь райкома пристукнул кулаками по крытой зеленым сукном столешнице и сам испугался.
– Беда в том, что граждане не на кладбище бегут, а с кладбища, – ехидно заметил Обуваев и налил себе коньяка.
В коридоре послышались приближающиеся шаги. Оба мужчины насторожились, патологоанатом быстро выпил коньяк и занюхал кистью от стоящего в углу знамени. Шаги заскрипели по паркету, что-то по-змеиному зашипело, знакомый голос сказал:
– Паштеле мэтий**!
Хлопнул выстрел, в кабинет вошел майор Попа, деловито убирая в кобуру «макаров», в другой руке он держал мощный фонарь, который тут же направил в потолок. На плече у Попы висела спортивная сумка с динамовской эмблемой.