— В чем-то они оказались правы. Мама… ну, была робкой, погруженной в себя. Она была не в состоянии сама со всем управиться, и мне пришлось быстро взрослеть.
— Вот видишь? Дэвиду тоже было десять лет, когда ты уехал. Он все равно стал бы таким, каким стал и не важно, где ты был. Люди рождаются разными. Может быть, по характеру он был больше похож на вашу мать.
Калеб посмотрел в глаза Элизабет и был поражен силой чувств, которую в них увидел. Он прочел в них искренность, желание успокоить его, убедить в невиновности.
Да, эта сильная женщина вряд ли могла иметь много общего с его братом. Калеб подумал о тех обстоятельствах, которые повлияли на формирование ее характера.
— Ну, а ты? — спросил он. — Когда ты потеряла своих родителей?
Элизабет опустила глаза.
— Мои родители живы. Это Дэвид тебе сказал, что они умерли?
— Он сказал, что ты совсем одна на свете, что о тебе некому позаботиться.
— Что ж, это почти так. Я не общаюсь со своими родными уже много лет.
— Совсем?
Она заколебалась, и он подумал: что же таится в глубине ее души?
— Они разошлись, когда я была еще маленькая, — сказала она. — В любом случае их брак был скоропалительным — моя мама была уже беременна мною.
Калеб услышал жесткие нотки в ее голосе.
— Большинство разведенных пар начинают битву за то, с кем останется ребенок. Они сражались из-за меня, и я постоянно разрывалась между ними. Они оба вступили во второй брак, и у них родились дети. Я была как пятое колесо в телеге.
Калеб почувствовал острое желание схватить и крепко-крепко прижать к себе Элизабет. Так, чтобы она забыла все свои беды и печали. Но он понимал, что она не хочет его жалости.
— Похоже, что тебя воспитывала парочка пустоголовых, себялюбивых подонков, — сказал Калеб, чтобы скрыть свои истинные чувства.
— Вот все мои тайны и раскрыты. Теперь ты знаешь, почему я такая, — печально ответила Элизабет.
У него перехватило дыхание.
— Господи, Элизабет! Я вовсе не хотел этого сказать. Мы с тобой чем-то похожи. Оба одиночки. Может быть, это зависит от того, как нас воспитывали, я не знаю. Мы не любим полагаться на других.
Она подняла глаза, но смотрела в другую сторону.
— Калеб, расскажи мне, почему ты ушел из армии.
Он повесил полотенце на шею.
— Понимаешь, меня давно уже грызло одно чувство… чувство разочарования.
— Разочарования? В чем? В насилии?
Он помолчал, обдумывая, как выразить словами то, что заставило его покинуть армейскую жизнь — единственную жизнь, которую он знал.
— Там особые законы. Со временем привыкать и изменяешься сам. Думаю, я понял, что не хочу больше терять самого себя, прежнего. — Калеб взглянул на Элизабет. — Ты меня понимаешь?