— Не кричи на меня!
Калеб стиснул зубы.
— И прекрати рычать.
— Я не рычу. Ты еще узнаешь, как я рычу.
Элизабет улыбнулась. Она протянула пальчик и провела им по горлу Калеба. Он не мог отвести взгляд от ее бездонных карих глаз.
— Все идет прямо отсюда. Я чувствую вибрацию. Мне кажется, ты об этом даже не подозреваешь, — прошептала Элизабет.
Он схватил ее за запястье и почувствовал, как кадык затрепетал у нее под рукой.
— Элизабет, я ждал тебя целых три месяца. Не начинай того, чего не хочешь закончить.
Она выдержала его взгляд.
— Я не хочу, чтобы ты думал, будто все дело в моем прощении. Я тебя давно простила.
Его сердце болезненно сжалось, и он приложил ее ладонь к своей груди, словно желая успокоить его.
— Если бы я раньше знал об этом!
— Я боялась, — прошептала она. Он нахмурился.
— Кого? Меня?
— Нет. Я боялась… того, как ты мне нужен. Того, как я безумно хочу увидеть тебя.
— Элизабет… — Он попытался прижать ее к себе, но она отстранилась.
— Я думала, мне будет легче, когда я окажусь одна в своей квартирке в Бруклине, и снова потянется бесконечная череда прослушиваний, приглашений и репетиций. Ты был мне нужен, но я не хотела встречаться с тобой по ложной причине.
— По какой такой ложной причине?
— Когда мы… когда мы с тобой там, в гараже, занимались любовью, я боялась, что мое чувство к тебе было… извращением. Что мои эмоции были искажены из-за моей зависимости от тебя.
Калеб начал понимать. Первым его побуждением было развеять опасения Элизабет. Он-то знал, каковы его чувства. Совершенно естественно, что она ответила на его любовь.
— У тебя было три месяца, чтобы подумать об этом. Что же ты решила?
Прежде чем она успела ответить, он предостерегающе поднял руку.
— Я могу подождать еще, если это необходимо. Я буду ждать до тех пор, пока ты не свыкнешься с мыслью, что нам суждено быть вместе. — Калеб затаил дыхание.
— Я давно все решила, — ответила Элизабет. Она просунула руки под его расстегнутую куртку и провела по груди. — Я люблю тебя, Калеб. Чем дольше я тебя не вижу, тем несчастнее становлюсь.
Он застонал, сжал ее в объятиях и принялся целовать так крепко, что они чуть не задохнулись.
— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — шептал он ей прямо в ухо. — Только обещай, что мы больше не расстанемся. Я этого не переживу.
Она улыбнулась.
— А я не могу представить себе свою жизнь с кем-нибудь другим.
Калеб взял ее лицо в ладони и слизнул снежинки с ресниц.
— Я отдам тебе ключ от наручников. Если я буду чересчур настырным, разрешаю приструнить меня.
Элизабет слегка улыбнулась.
— Это преждевременно. Не могу сказать, что устала от твоего внимания, скорее наоборот.