Взрыв в водостоке был на удивление неэффектным — глухой звук взрыва в значительной мере поглотила вода. Последовал плеск валившихся сверху камней. Скрестив пальцы на счастье, Фернан побрел посмотреть на результат.
Он посветил фонариком в рваную дыру, обрамленную лохмотьями обгоревшего ковра. Луч света уперся в гладкую белую поверхность потолка кладовой. Фернан, ухмыляясь, обернулся к приятелям.
— Чековые книжки у всех с собой?
Они по одному выбрались через дыру наверх и стояли там мокрые, возбужденные и оробевшие. Фернан, методично двигаясь вдоль рядов, принялся врачевать сейфы пластиковой взрывчаткой.
— Не замирайте каждый раз, — сказал он. — Дело долгое.
Жожо сбросил с себя мокрые брюки, мечтая о сухой сигарете.
— Не забудь, что фейерверк заканчивается в половине первого.
Фернан безразлично пожал плечами.
— С такими стенами здесь можно начинать третью мировую войну, снаружи никто и не услышит. Прислушайся. Что-нибудь слышно?
Дыхание, скрип мокрой кожи, когда кто-то переступил с ноги на ногу, слабый стук падающих на ковер капель. Больше ничего. Они находились в звуконепроницаемом вакууме.
— Тогда давай, — поторопил его Жан. — Рви их, черт возьми.
Генерал знал, что Матильда не спит, просто лежит, отвернувшись. Она не пошевелилась, когда он свесил ноги с кровати, потом встал. Он был полностью одет, только натянуть ботинки. Потянувшись за ними, крякнул от боли. Снова разыгралась шея. От волнения.
— Скоро вернусь.
От свернувшейся в темноте темной фигуры никакого ответа. Вздохнув, генерал спустился вниз.
Три часа утра. Иль-сюр-Сорг наконец заснул. Генерал вылез из машины и, натягивая перчатки, направился к фургону. Воздух посвежел. Он чувствовал запах реки, слышал тихое журчание воды и шум ее, где она падала с плотины. Открыв заднюю дверцу фургона, принялся доставать велосипеды, проверяя у каждого шины, и ставить вдоль ограды. Протянув сквозь рамы цепь, щелкнул замком. Потом задержался у стальной двери, думая, как идут дела в паре метров от него по другую сторону.
Фернан захохотал, увидев содержимое большого конверта из манильской бумаги.
— Оставим это фараонам. Пускай развлекутся. Не все же им лепить на ветровые стекла билетики со штрафом.
Остальные столпились вокруг, передавая друг другу поляроидные снимки: голая девица в сапогах и маске, с выражением скуки на лице; тучный мужчина средних лет, с глупой ухмылкой выставивший напоказ свой торчащий член; снова голые девицы, с плетками в руках скалившиеся в камеру.
— Не твои ли приятели, Жожо?
Жожо уставился на фотографию женщины постарше и много крупнее, облаченной в замысловатое убранство из кожаных ремешков. На мгновение представил в подобном убранстве мадам Понс.