Наличие ран?
Теплее… но это не всё.
Взгляды…
Глаза! Точнее – их выражение! Этот торжествующий взгляд охотника, только что поймавшего свою дичь! И оттого не сумевшего сдержать эмоций. Вот что меня зацепило!
– Ты с ним говорил?
– Нет. Оставил напоследок. Он самый буйный изо всей этой шайки. Даже со своими не может рядом сидеть – постоянно в драку лезет. Они и попросили его куда-нибудь отсадить.
– И ты отсадил его в одиночную камеру…
– А куда же ещё? Тюрьма тут, хоть и серьёзная, однако же не очень большая. На такое количество пленников она просто не рассчитана, – Монер пожимает плечами.
– Так-так-так… – в волнении я начинаю кружить по комнате. – Маленькая, говоришь… А камеры осматривали?
– Они все были пустыми. Только в одиночке лежал какой-то хлам и его выбросили во двор.
– Какой хлам?
– Тряпки какие-то.
– И где они сейчас?
– В мусорной куче, где ж ещё?
– Пошли туда!
Искомое тряпьё мы отыскали сразу – его с энтузиазмом рвали собаки. Солдаты отгоняют псов и отбирают у них тряпьё.
Присаживаюсь на корточки и разглядываю его.
– Брат Монер! А вот скажи-ка мне – что такого привлекательного в этих тряпках, раз за них собаки грызутся?
Он присаживается рядом и ворошит мусор.
– Хм-м… ничего особенного не нахожу… скользкие они…
– Отчего? – во мне проснулся криминалист.
– Ну… жиром испачканы.
– Испачканы?
Монах вопросительно на меня смотрит.
– Не испачканы, брат Монер! А пропитаны! Зачем, как ты полагаешь?
– Ну… причин может быть много.
– Может. Не спорю. А в нашем случае? Какая причина самая вероятная?
Монах совершенно по-русски чешет в затылке. Наклоняется и рассматривает тряпки.
– Они местами порваны…
– Нет. Внимательнее смотри!
– Прорезаны?
– Точно!
– Ага… в них заворачивали что-то, что может прорезать ткань. Оружие?
– Похоже на то. А вот скажи мне, кому и зачем понадобилось тащить оружие в тюрьму? Причем, заметь, в немаленьком количестве! Без ножен волокли, чтобы побольше утащить. Скажи, а тюрьма, до того, как вы её облюбовали, кем-то использовалась?
– Нет. До нас там никого не было.
– Стало быть, кто-то, о ком мы не знаем, притащил и спрятал там нехилое количество… ну, допустим, мечей.
– Это могли быть и те адепты Молчащих, которых мы здесь взяли.
– Могли, – соглашаюсь с ним. – И ещё. Ты на горца, того, что в одиночке сидит, внимательно смотрел?
– Ну…
– А то, что он единственный, на ком нет ран, заметил?
– Э-э-э… ну, такое вполне возможно!
– После того, как они отбивались там, под башней, им досталось почти всем, и только у него нет никаких ран. Он что, сразу оружие бросил? Это командир-то?
Монер чешет нос.