Мы отбивали часть стены, потом откалывали кирпич за кирпичом, очищали их от старого ссохшегося цемента и аккуратно складывали для погрузки в машину. Задав нам работу, отец Григорий сразу повеселел. Он повязал голову большим белым платком, отчего окончательно стал похож на бородатого разбойника, оседлал свой мотоцикл и уехал за грузовиком, посулив, что вернется через пять часов.
Все пять часов мы уныло разбирали высокую стену и сложили целую гору очищенного кирпича. Было невыносимо жарко. Мы обливались потом, цементная пыль разъедала тело с головы до ног. В третьем часу дня появился на грузовике отец Григорий. К нашему счастью, он решил позаботиться о нас и привез десятилитровый бидон воды, чтобы мы все-таки успели заготовить его кирпичи, прежде чем умрем от жажды.
Напившись, я поспешил усесться в единственное место, где была тень, — под полуразобранную стену.
Тени хватало ровно на одного человека, и я как раз уместился в ней. Но счастье продолжалось недолго. Дьякон окликнул меня, и пришлось нехотя оставить прохладное место. Уже не помню, что велел мне сделать отец Григорий, какую-то мелочь, но, когда я снова направился к теньку, там уже блаженствовал академист Константин. Я потоптался-потоптался, но даже пристроиться рядом было негде. И отошел в сторонку.
В это время-Константин заметил, что Саша Швецов тянет уже четвертую или пятую кружку воды.
— Эй, ты так все выпьешь! — закричал академист. — Оставь хоть немножко!
Но тот, не обращая на него внимания, демонстративно наливал следующую порцию. Константин бросился к нему, вырвал кружку, а хитрый Саша, уступив посуду без боя, подлетел к заветной стене и плюхнулся в тень.
Мы с завистью смотрели на него. Но и Саше не пришлось долго наслаждаться. Дьякон Григорий, увидев, что мы опять бездельничаем, зарычал:
— Да вы там прохлаждаетесь?! Быстро грузить кирпич! Я водителю заплатил только за час. И не буду из-за вас отдавать еще три рубля!
Мы послушно поплелись исполнять указание. А отец Григорий сам подошел к заветной тени и, довольный, уселся под стеной.
Дальше все произошло в одно мгновение. Мы таскали кирпичи в грузовичок, когда раздался оглушительный грохот. Обернувшись, мы увидели, что над местом, где только что сидел отец Григорий, поднимается плотная туча пыли. Стена неожиданно обрушилась. Когда мы подбежали, то сквозь мутную завесу разглядели несчастного дьякона, засыпанного грудой битого кирпича. Меня тогда поразила повязка на его голове: на наших глазах она из белой превращалась в алую. Это было как в фильмах про красных командиров, и первое, что пришло в голову: «Кто же успел его так быстро перевязать?» И тут же сообразив, что это набухал кровью платок, которым были перехвачены волосы отца Григория, я бросился к нему.