Но все оказалось несколько легче, Жанну всего лишь требовалось не возвращать в обитель.
– Так в чем же дело? Не возвращайте.
– Не все так просто, – мадам Пуассон, поняв, что первый шаг сделан вполне результативно, принялась развивать наступление. – Супруг оплачивал обучение Жанны в обители и, если я не смогу дать девочке образование, может через суд добиться, чтобы дочь отдали ему.
– Неужели нельзя учить ее дома?
– Можно, только это стоит немалых денег, которых у меня нет, я не смогу оплачивать обучение своей дочери в Париже. – Она намеренно сделала акцент на слове «своей», получилось хорошо, в меру заметно, но ненавязчиво.
Ле Норман вытаращил глаза на любовницу:
– Но ведь Жанна и моя дочь!
– Ах, дорогой, я не хочу, чтобы вы думали, что я открыла вам тайну ради каких-то денег. Мне совестно, вы и так слишком добры ко мне.
Она позволила любовнику уговорить себя принять его участие в судьбе девочки.
– Дорогая, набросайте план обучения девочки и приведите ее ко мне вечером, я хочу поговорить с Жанной. Подумайте, чему можно и нужно учить хорошенькую девушку, только без вот этих монастырских штучек…
– О да, конечно!
Обучать монастырским премудростям свое чадо мадам, безусловно, не собиралась.
– А теперь мне пора по делам, встретимся вечером. И не вздумайте отдавать мою дочь на растерзание своему Пуассону.
Мадам Пуассон подарила любовнику мимолетный, но горячий поцелуй и выскользнула за дверь. Увидев едва успевшего отскочить от двери Николя, она неожиданно подмигнула слуге. Тот все мгновенно понял и заговорщически шепнул в ответ:
– Я скажу хозяину, что ваша дочь очень похожа на него.
В руку слуги перекочевала монета, тут же исчезнувшая в складках его одежды.
Когда через пару минут задумчивый Ле Норман действительно поинтересовался у Николя, помнит ли тот дочь мадам Пуассон, прохвост уверенно ответил:
– Малышку, так похожую на вас? У мадам, кажется, еще есть сын, но того я видел всего один раз.
Получив еще одну монету, Николя пожалел, что о сходстве малышки Жанны Пуассон не приходится говорить каждому встречному или хотя бы хозяину десяток раз в день.
– Если они придут вечером, пока меня еще не будет дома, не давай им скучать.
– Конечно, я буду ходить на руках, бегать на четвереньках, лаять и мяукать…
– Глупости, лучше предложи им сладости и разожги камин, сегодня прохладно.
Николя подумал, что для самого себя господин Ле Норман камин разжигать не стал бы.
Господин Ле Норман в тот день работал крайне рассеянно, чего с ним никогда не бывало, а потому очень удивил своих помощников. С изумлением наблюдая за непривычно задумчивым генеральным откупщиком налогов, один из его секретарей Франсуа ломал голову над тем, что же могло привести патрона в такое состояние. Но событие явно было неплохим, потому что господин Ле Норман время от времени загадочно и довольно улыбался, словно знал какой-то секрет. Так бы и гадать Франсуа, но откупщик вдруг поинтересовался: