Мария льстила себе предположением, что кузина попросту боится ее красоты, ее женских чар. Скорее всего, так и было, Елизавета не желала у себя во дворце проблем из-за любвеобильности шотландской кузины и ее беспутного поведения. С трудом завоеванная репутация английской королевы запросто могла рухнуть из-за единственной выходки Марии Стюарт. Но пока предстояло еще разбирательство ее поведения во время гибели английского подданного Генри Дарнлея, хотя тот и был уже шотландским королем.
Мария категорически отказывала английским лордам в праве расследовать ее вину! Разве что самой Елизавете она была согласна кое-что рассказать… Так… по-родственному… может быть… Но не больше! А в том, что она не виновна, достаточно ее собственного слова! Королевам надо верить на слово. Только вот почему-то не верилось…
В октябре 1568 года все же началось расследование вины Марии Стюарт. В состав комиссии вошли герцог Норфолк, граф Суссекский и сэр Ральф Садлер. Главными обвинительными документами были письма из серебряной шкатулки, принадлежавшей Босуэлу и оказавшейся при помощи его слуги в руках англичан. Письма Марии Стюарт совершенно недвусмысленно говорили о ее отношении к Дарнлею и к самому Босуэлу, а также о намерении поскорее отправить ненавистного супруга на тот свет.
Мария тут же объявила, что письма поддельны! Но Елизавета, благодаря работе агентов Ранфолда уже видевшая копию одного из этих писем, только посмеялась. Расследование шло ни шатко ни валко, как вдруг позиция герцога Норфолка резко изменилась. Прикинув для себя все возможные потери и выгоды, он решил, что если удастся жениться на бывшей королеве Шотландии, то можно вернуть ей престол, а затем претендовать и на английский!
Сначала Елизавета приняла эти сведения как не очень умную шутку, потом предупредила герцога первый раз в шутливой форме. Ничего не помогало, тот, кто должен был беспристрастно расследовать преступления Марии Стюарт, околдованный то ли ее красотой, то ли ее потерянной короной и перспективой в случае восстановления, принялся плести интриги в пользу обвиняемой!
Когда свидетельства неблаговидного поведения Норфолка стали слишком очевидными, королева вызвала его к себе.
– Норфолк, скажите, что вами двигало? Захотелось власти или вы влюбились в Марию Стюарт?
Норфолк мужчина, и логика у него мужская. Эта логика подсказывала, что для любого монарха самое страшное преступление – покушение на его власть, страсть к красивой женщине, тем более страсть внезапная, куда более простительна (кто из мужчин не испытывал это состояние?). Норфолк согласно мужской логике выбрал наименьшее зло и ответил, опустив глаза: