Обе новые «малютки» быстро вступили в строй действующих. Совершив по одному боевому походу с Морозовым, Кожакин и Колосов получили право плавать самостоятельно. Но Кожакину не улыбнулось боевое счастье. 7 ноября «М-121» вышла на позицию и не вернулась…
Наши с Виктором Котельниковым дивизионы пополнения не получили. Осталось у нас по четыре «катюши» и «щуки». Это, конечно, не радовало. «Стареем, растем, — иной раз подумывал я, глядя на широкие нашивки, появившиеся на наших рукавах в октябре, — а лодок не прибавляется». Но эти огорчения не могли затмить большого и радостного подъема, который овладел всеми нами в ту на редкость суровую, штормовую осень. Уж очень здорова оборачивались наши дела на всех фронтах. Вести, одна радостнее другой, приходили то с Волги, то с Северного Кавказа, то из-под Великих Лук.
Люди с нетерпением ждали очередной политинформации. Уже успело позабыться то болезненно-сосущее чувство, появлявшееся перед очередным выпуском последних известий: «Неужели сдали еще один город?» Тогда от политинформаций ждали хоть какого-нибудь объяснения происходящему, которое помогло бы рассеять горькое недоумение. Сейчас старались уловить какие-то новые детали, рисующие развитие очевидных всем успехов.
Стоило лодке всплыть после долгого пребывания под водой, как внимание всех сразу же приковывалось к радиорубке, где чародей-старшина с черными наушниками на голове подправлял настройку и принимался записывать последние известия. Моряки чувствовали: назревают события куда более грандиозные, чем прошлогоднее наступление под Москвой, готовится настоящий перелом в ходе войны.
В отсеках лодок и в кубриках береговой базы разговоры в основном приходили к одной теме:
— Ну, теперь пойдет…
— Мы их до самого Берлина погоним!
— Что там до Берлина? До Бискайского залива. Германию с Францией от фашизма освобождать надо? Надо. Бельгию с Голландией надо? Надо. А на союзников надежда плоха.
Матросы прекрасно понимали, что к чему.
* * *
С большими и светлыми надеждами встретили мы Новый год. Трезво и беспристрастно оценивая положение дел на нашем морском театре, мы не имели оснований для пессимистической оценки года минувшего.
Правда, немцы достигли еще большего численного превосходства на море. В летние месяцы количество фашистских надводных кораблей в северных портах Норвегии достигало максимума. Обращены эти силы были главным образом против наших внешних коммуникаций. Но, как мы видели в истории с PQ-17, они сыграли роль «сил устрашения», а не сил активного действия. Однако и этого, в сочетании с более чем странным поведением английского морского командования, оказалось достаточным, чтобы конвой понес жестокий урон от торпедоносцев и подводных лодок противника. Но наиболее ощутимый результат для нас дали не столько сами потери, сколько решение союзников приостановить отправку конвоев в Советский Союз из-за якобы слишком большого риска.