Утром 18 января лодка пришла на позицию. Начался поиск. Ночью мы плаваем в надводном положении, днем, когда на смену непроницаемому мраку приходит серый сумеречный свет, — под водой. Видимость большую часть времени отвратительная. Метут снежные заряды, перемежаясь с туманами, — такое встретишь только в Заполярье.
Каутский держится очень спокойно и уверенно, так, как я и ожидал. В том, что он, несмотря на малый старпомовский стаж, стал командиром, нет случайности.
Александр Моисеевич не просто добросовестный служака, который честно тянет свою лямку, как тянул бы ее на любом другом месте. О том, что он подводник до мозга костей, утвердившийся в своем призвании, свидетельствует вся его биография. Проверить свое отношение к подводной службе он мог, плавая дизелистом на «Д-3». Он мог это сделать и когда оставался на сверхсрочную, и когда решал поступить в военно-морское училище, и, наконец, после училища, когда снова попросился на подводные лодки.
Но в жизни бывает и такое. Тянется человек к командирской должности, мечтает о ней, считает ее своим единственным призванием. А получил назначение — и дела у него идут из рук вон плохо. Нет у него для этого нужных задатков, и занять их негде. Но с Каутским такого случиться не может — в этом я убежден на основании многолетнего с ним знакомства и долгой совместной службы.
Сколько раз он в должности дивизионного минера буквально напрашивался в боевые походы, замещал старпомов, нес ходовую вахту! Все это выходило за рамки его прямых обязанностей, но делалось им с превеликой охотой и любовью.
Он командир и по призванию и по своим внутренним качествам.
В каждом боевом походе возникают какие-то свои трудности. Вот и сейчас мы несколько дней плаваем по счислению, не имея возможности точно определить свое место ни навигационным, «и астрономическим путем — берегов не видно, светил тоже. А поправка компаса изменилась, насколько — неизвестно. Поэтому достоверность прокладки вызывает большие сомнения. Вся надежда на эхолот. Пока он показывает глубины свыше ста метров, плавать можно спокойно. Если меньше ста — надо быть настороже. Берега здесь приглубые, с круто спускающейся подводной частью. Не успеешь проскочить стометровую отметку, как можешь наткнуться на подводную скалу.
Вот мы и плаваем вдоль берега, располагая свои курсы так, чтобы под килем все время было больше ста метров. Штурману приходится быть в большом напряжении. Командиру тоже. Они ведь головой отвечают за навигационную безопасность плавания.
Озабоченность Каутского не перерастает во всепоглощающую тревогу. Он не перестает интересоваться настроением команды. Экипаж-то еще несплаванный, он обновился наполовину. На «Щ-402» попал кое-кто из моряков с других лодок, но основное пополнение — это матросы с береговой базы и выпускники Учебного отряда. Надо, чтобы они не только привыкли к морю, к боям, но и «притерлись» друг к другу. Тогда и все остальное им дастся легче.