— Радиоразведка работает довольно точно, — соглашаюсь я. — Погодка такая, что вряд ли конвой будет отстаиваться в гавани. Значит, в течение дня где-нибудь тут и протопает. Надо только терпения набраться и следить повнимательнее. Это вы правильно предложили — ждать его у фиорда, на повороте. Место надежное. А если видимость позволит, то и в фиорд сумеем заползти. Осматриваться, правда, придется чаще. Но волна с моря идет, она перископ хорошо прикроет.
И мы двинулись к фиорду.
Распорядок дня в походе, если нет никаких происшествий, выдерживается точно. В 12 часов заступивший на вахту Каутский объявил: «Команде обедать!» И мы уселись в кают-компании за праздничный стол, о чем и было сообщено в начале этого рассказа.
Вот и опрокинуты стопки. С аппетитом съедена селедка, в которой мы в походах не испытывали недостатка. На этот раз, по случаю праздника, она приготовлена так, что слюнки текут. Звякает о тарелки чумичка, как именуют на флоте разливательную ложку. Кто-то высказывает одобрительные замечания о кондиции борща. Но тут Каутский — добрый вестник праздничного обеда — с совершенно иными интонациями провозгласил:
— Боевая тревога!
Все повскакали с мест. С какой-то особой отчетливостью запечатлелись у меня в памяти возбужденные лица Челюбеева, Березина. Да и у всех в лодке сейчас сходные мысли и чувства: Каутский преподнес нам самый лучший из возможных подарков. Это же очень радостно: открылась еще одна возможность увеличить боевой счет! И каждому не терпится делать все от него зависящее, чтобы корабль искусно и неотвратимо вышел в торпедную атаку.
Когда Бибеев вбежал в центральный пост, Каутский уже лег на курс сближения с противником. Там, впереди, огибая мыс, шли два транспорта в охранении небольшого миноносца типа «Слейпнер», державшегося несколько впереди и мористее. Пролетавшие полосами снежные заряды не очень мешали командиру. И поначалу маневрирование шло без каких-либо помех. Но вдруг в окуляре перископа возник стремительно идущий сторожевик, который, как оказалось, не был обнаружен сразу; вместе с остальными кораблями. Как и миноносец, он шел мористее транспортов и мешал нам. Пришлось подныривать под него. И Бибеев, и все, к кому относились его команды, справились с этим отлично. Сторожевик прошел над нами. Теперь никто не мешал нашему маневрированию, и Михаил Алексеевич, выведя лодку в точку залпа, выпустил четыре торпеды по тому из транспортов, что был больше — этак тысяч на десять тонн.
После залпа мы решили уклониться в сторону берега. Ведь если корабли охранения захотят искать нас для атаки, то обратятся скорее всего в сторону моря.