На втором курсе университета все изменилось. В качестве профилирующей дисциплины Джозеф выбрал курс под названием «Гавайский фольклор», потому что ему нравились живописующие местные истории, а еще он подумал, что хотя бы кто-то должен помнить, как звучит гавайский язык. Когда он не бродил по пляжу и не слонялся по университетскому городку, изучая методом проб и ошибок женскую анатомию, он работал. Джозеф устроился в один ресторан, где сначала мыл посуду, а потом получил повышение до должности помощника повара. Вскоре его назначили ведущим поваром. И пусть приходилось готовить не ту здоровую полинезийскую пищу, которую ел он сам, все же процесс приготовления доставлял Джозефу необыкновенное удовольствие, даже если речь шла о тех бестолковых блюдах, которые так нравились туристам, — вроде розового люциана (здесь его называли опакапакой), посыпанного орехами макадамиа с соусом из манго или тушенной в кокосовом молоке свинины.
Повышение повлекло за собой относительную финансовую независимость. Вскоре Джозеф стал замечать, что тратит больше, чем однокурсники, и решил вкладывать зарабатываемые деньги в собственное кулинарное образование. Он частенько приглашал девушек на свидания в рестораны и водил их только туда, где можно было попробовать новое блюдо. Со временем Джозеф стал кем-то вроде завсегдатая у «Алана Вонга». Он часами просиживал у столика, расположенного напротив кухни, и зачарованно наблюдал за поварами, воодушевленно колдующими над блюдами, в которых они смешивали тропические, французские и японские компоненты.
Именно во время одного из подобных посещений он вдруг окончательно понял, чем хочет заниматься. Джозеф решил стать поваром.
Подружки на таких свиданиях не понимали, что происходит. Почему он не хочет просто сидеть за столиком и восхищенно смотреть им в глаза? Девушки всегда жаждали говорить с Джозефом, рассказать ему о себе, о том, что им нравится делать, поделиться своими мыслями об окружающих. Некоторые изо всех сил старались найти то, что могло бы их объединить, некоторые просто стремились общаться.
Но Джозефу было не до разговоров, он очень хотел стать поваром.
Джозеф свернул с шоссе и направил грузовик по уже знакомой, изрезанной колеями красной тропе. Он ехал не спеша, аккуратно продвигаясь мимо сахарного тростника, чтобы не поднимать за собой слишком большого шлейфа из пыли.
Въезжая на поляну, огляделся в поисках Уилсона и увидел его на корточках возле тлеющей печи. Перед ним на земле лежала обугленная человеческая нога. Кузен мерно отщипывал мясо с бедра, клал его в рот и задумчиво жевал.