Выслушав обвинительную речь Геннадия, Собор предлагал казнить еретиков. Действительно, ведь «сии отступники злословят Христа и Богоматерь, плюют на кресты, называют иконы болванами, грызут оные зубами, повергают в места нечистые, не верят ни Царству Небесному, ни воскресению мертвых, и безмолвствуя при усердных Христианах, дерзостно развращают слабых»>{81}. По тем временам не сносить бы им головы, этим жидовствующим.
Но великий князь Иван III почему-то настаивал на менее строгом наказании: на проклятии ереси и на заточении еретиков. Одна причина такой мягкости Ивана, вообще-то, совершенно ему не свойственной, очевидна: слишком глубокие корни пустила ересь в его ближайшем окружении, в том числе в его семье, чтобы рубить сплеча.
Вторая причина, может быть, более тонкая. Очень может быть, Иван III «из политических соображений не выступал против ереси. С помощью Схарии он надеялся усилить свое влияние в Литве, а кроме того, хотел сохранить расположение влиятельных крымских евреев: «князя и владетеля Таманского полуострова Захарии де Гвизольфи, крымского еврея Хози Кокоса, близкого к хану Менгли-Гирею».>{82}
После Собора 1490 года Зосима еще несколько лет плел сеть, пока не попался окончательно. В 1494 году великий князь велел ему, не привлекая к себе внимания, уйти в монастырь.
Но и после этого ересь не умерла! В 1498 году жидовствующие даже чуть не захватили власть в Церкви — когда ставленник этой секты, Димитрий, внук Ивана III, был венчан на царство. Но потом Иван III передумал, отдал престол все-таки сыну от Софьи Палеолог, Василию, а Димитрия заточил в тюрьму, где несчастный юноша скоро умер.
Еретики политически проиграли, а после Собора 1504 года началась отвратительная средневековая расправа. Еретиков сжигали в баньках и в клетках, заточали в каменные мешки, запарывали кнутами и топили… не хочется перечислять.
Часть еретиков бежали из Московии в Великое княжество Литовское и там официально обрезались в иудаизм. Как будто Русская православная церковь могла торжествовать. «Так громче музыка играй победу, мы победили, и враг бежит, бежит, бежит…».
Но во-первых, последствия ереси жидовствующих сказывались еще долго. «Ересь была осуждена; ее проповедники пострадали, но созданное ими настроение критики и скепсиса в отношении догмы и церковного строя не умерло».>{83}
Во-вторых, очень может статься, что «резко отрицательное отношение к иудаизму и евреям в Московской Руси, неизвестное там до начала XVI в.», повелось именно после истории с жидовствующими.>{84}
В-третьих, поражает сила мины, так легко заложенной евреем Схарией-Захарией. Этот удивительный человек, похоже, просто зарывал свой талант в землю: таким, как он, любая разведка вымостит жизненный путь золотыми слитками! Нет, ну вы покажите мне еще хоть одного разведчика, который с такой невероятной легкостью и так успешно завербовал бы местную агентуру… Да какую! Какие успешные, какие ценные кадры! Явно незаурядные священники. Такие умницы, что царь, прибыв в Новгород, сразу обращает на них внимание. Косвенно, через них, вербуются уже окружение царя и чуть ли не сам царь. Вот это да!