— Вот здесь можно поговорить спокойно, чтоб никто не мешал. Здесь у нас место для отдыха. Даже чаю можем попить, хотите? — А на открытой ее шее вспыхнули алые пятна волнения. Но она, будто знала об этом, спокойно сняла со спинки стула легкую косынку (что она, специально для этой цели висела тут?) и накинула себе на плечи. — Садитесь, Володя, — и показала на диван, а сама, отвернувшись от него и низко нагнувшись, стала доставать из тумбочки чайник. И снова, как бы и невзначай, но довольно настойчиво продемонстрировала ему всю свою пышную и зрелую стать. А потом легко выпрямилась с электрическим чайником в руках и в упор уставилась напряженным взглядом — будто проверяла его реакцию.
— Так вы не ответили — хотите?
Двусмысленная фраза вызвала немедленный ответ
того же рода:
— С вами, Дашенька, — да что угодно. Чай так чай,—но голос у него предательски осип, словно вдруг запершило в горле.
— Ишь ты... — Она, не глядя на него, плеснула в чайник воду из графина, поставила на стол, забыв сунуть вилку в розетку, и шагнула к нему. Остановилась почти вплотную — он сидел на низком диване, и его нос едва не уперся в ее живот. — Ишь ты... — повторила с легким смешком, затем сильными пальцами, будто жестким гребнем, провела по его волосам — раз, другой и, наконец, резко прижала к себе его голову.
На такой вызов ответ мог последовать только один. Владимир обнял ее ноги, мягко погладил и сжал под коленями, а затем неторопливо, но решительно заскользил руками по бедрам вверх. Прижал подбородок к ее животу. Ее тут же заколотила дрожь. Он запрокинул голову и снизу посмотрел на женщину. Услышал:
— Ох ты, глаза-то какие...
Стиснул пальцами с такой силой, что она только охнула. И вдруг вся напряглась, вытянулась в его руках, прерывисто набрала в грудь воздуха и безвольно повалилась на него, опрокидывая на диван и погребая под собой...
Нет, он не чувствовал ее слишком уж тяжелой для себя. Да к тому же весьма темпераментные и энергичные движения всего ее щедро созданного природой тела не оставляли даже самой возможности для посторонних ощущений. Позже, пытаясь представить себе хоть какую-нибудь последовательность их действий, Владимир так и не вспомнил, когда сумел или, точнее, успел избавиться от своей верхней одежды, а также помог и женщине обрести ее первозданное и восхитительное состояние. Все произошло настолько стремительно и, очевидно, на подсознательном уровне, что могло показаться, будто эта бурная вспышка взаимной страсти была срежиссирована кем-то свыше, но никак не ими. Потому что, придя в себя и обнаружив, в каком они оба пребывают виде, а главное, где, в каком месте, они искренне изумились. Но опять-таки не от стеснения или неудобства друг перед другом, а от переполнявших их эмоций, требовавших немедленной и еще более мощной схватки.