Вот и сейчас, прежде чем сказать шоферу служебной «Волги» «поехали», Вячеслав Иванович позвонил домой и предупредил, что возвращается вместе с Александром Борисовичем и надеется, что Денис, пока они едут, «сообразит чего-нибудь на ужин, легкого и необременительного для желудка — так, чтоб под коньяк».
Денис посмотрел на часы, пошевелил длинным носом, поиграл кустистыми рыжими бровями и вздохнул, ничего не ответив по существу. Но когда раздались в трубке короткие, самодовольные гудки, он по-хулигански ухмыльнулся и немедленно принялся за приготовление «легкого ужина». Мстить он тоже любил и умел.
И когда хозяин с гостем вошли в лифт, чтобы подняться в квартиру, уже в районе третьего этажа они почувствовали, что запахи, наполняющие тесное пространство полуночной кабины, приличествуют никак уж не жилому дому, а какому-нибудь отвязному приморскому кабаку, где жирный, лоснящийся жиром повар дядя Васо готовит свадебный обед собственному любимому отпрыску — небольшой, персон на двести пятьдесят — триста, не больше...
Турецкий как-то странно посмотрел на Вячеслава, но тот, будто охотничий пес, «пробовал воздух» и мрачно помалкивал. А выходя из лифта, пробурчал:
— Он что, команды не понял? С ума совсем сошел? Я же предполагал делать «табака» в воскресенье! Г остей пригласил...
Вот тут Турецкий все понял и... захохотал. Месть Дениса была просто великолепна! Что и подтвердилось, едва они открыли дверь. Окна во всей квартире были нараспашку, но сизый дым от жарящихся с громким треском и всхлипами здоровенных маринованных цыплят табака, прижатых к гигантской ресторанной сковороде кастрюльными крышками с расставленными сверху давно вышедшими из употребления утюгами, стелился волнами и торжественно выплывал наружу.
Александр Борисович, который был в курсе евроремонта и всего остального, с ним связанного в биографии Дениски, подумал, что сей его «опус» будет, пожалуй, почище строительного эксперимента на бывшей Кропоткинской улице.
— Ты сумасшедший? — Это было единственное, что пришло в голову Вячеславу Ивановичу.
— А что случилось? — Денис в недоумении сделал брови «домиком».
— Кто это все будет есть? — не нашел иных аргументов Грязнов-старший.
— Это? — Денис посмотрел на него с улыбкой. — А как же купаты? Слышишь, они уже шкварчат? А потом, ты же сам просил чего-нибудь полегче и побыстрей — под коньяк. Или я ослышался.
Турецкий уже рыдал, держась за живот. Съесть приготовленное было под силу разве что взводу вечно голодного стройбата. Грязнов печально посмотрел на друга и устало махнул рукой племяннику: