Операция прошла без сучка и без задоринки. Боевики Бурята, рассредоточившись в разных местах возле здания, где проживал Джалал, беспрепятственно пропустили в дом гостей, всю головку группировки Тофика Алиева, числом в пять человек, и ожидали лишь приказа для дальнейших действий. Бурят медлил, он ждал самого Тофика. Но ждал не только он. Томились в ожидании и гости, поглядывая на стол, богато уставленный закусками и бутылками с дорогим коньяком.
Подъехал! — раздался голос Сабира, стоящего на балконе.
Встретим шампанским! — предложил кто-то. Захлопали пробки, полилось шампанское в высокие бокалы. Все, как и положено при встрече с шефом, надели черные пиджаки, поправили галстуки, иные даже причесались. Рассчитав, что, пока шеф зайдет в подъезд, пока поднимется на лифте, пройдет не больше минуты, Джалал решил открыть дверь, не дожидаясь звонка. Гости прошли в просторный холл и, держа бокалы в руках, выстроились, словно на параде. Джалал распахнул дверь... Пятеро, стоявшие в холле, скошенные автоматными очередями, обливаясь кровью, рухнули все разом. Джалал, отброшенный дверью, успел вскочить, с диким ревом бросился в гостиную, где лежало оружие, но тут же и упал, прошитый пулями из трех стволов. Из лифта вышли Тофик и Ваня Бурят.
Убей меня, — сказал Тофик, глянув на окровавленные тела своих ближайших друзей.
Живи, — помолчав, ответил Бурят. — Если сможешь.
Убей, — повторил Тофик.
Подумай о живых. Срок — два часа. Мы уходим.
Хлопнула дверь, и Тофик остался наедине со своими мертвыми товарищами.
Через два часа к подъездам дорогих злачных мест подкатили иномарки, из которых вышли парни, хорошо знакомые официантам и швейцарам. Заходили они в заведения, как к себе домой, уверенные, что встретят их если не цветами, то уж улыбками точно, пусть неискренними, заискивающими, но улыбками.
Лиле Федотовой не пришлось долго ломать голову над документами, изъятыми из фирмы Ефима Ароновича Фишкина. На память свою она никогда не обижалась и прекрасно помнила, что, будучи юрисконсультом, не визировала бумаг ни по алмазным акциям, ни по судоремонтному заводу на Оке, а уж о подмосковных пионерских лагерях и говорить нечего. Но под документами-то стояла ее собственная подпись! И не на одном документе. Сколько она ни вглядывалась в буквы своей фамилии и знакомые закорючки, не могла ни к чему придраться, и если бы сейчас кто- либо спросил, точно ли она подписала бумаги, Лиля бы подтвердила. И она помчалась в криминалистическую лабораторию. Экспертиза подтвердила фальшивость подписей, и Лиля помчалась к шефу, к Турецкому.