«Я люблю тебя». Эти слова вертелись у нее в голове, как заводная балерина на шкатулке.
«Почему?» — написала она внутри нарисованного сердца.
Дилан наморщил лоб, читая.
— Почему?
Она кивнула, внезапно испугавшись. Вероятно, он сошел с ума. Может быть, она испортит все своим вопросом, но лучше знать правду сейчас, чем потом, не так ли?
— Да, — еле слышно прошептала она. — Почему?
Дилан немного помедлил, затем приподнял ее подбородок и посмотрел ей в лицо:
— На это есть миллион причин.
Его голос окутывал ее теплом и пробуждал полузабытые желания, соблазняя настолько, что она уже не помышляла о предосторожности. Миллион причин… миллион причин любить ее. Вот это да! Колени Стейси ослабли, и она невольно прильнула к нему, испытывая легкое головокружение. Она и Дилан, Дилан и она — снова вместе. С этого момента. В это трудно было поверить.
«Доверься ему!» — кричало все ее существо, но голова не теряла контроля. Стейси снова выдвинула губную помаду и провела ладонью по предплечью Дилана, словно разглаживая неровный лист бумаги, затем написала: «Секс?»
Дилан лукаво улыбнулся.
— Это лишь одна из причин, — сказал он чувственно низким голосом. — Есть еще кое-что.
Он оттянул ворот ее рубашки, обнажив плечо. Его карандаш снова заскользил по коже. Легкие прикосновения закругленного кончика проследовали по плечу, затем вернулись назад к шее. Вызываемые им ощущения были удивительно эротичными. Стейси наблюдала за Диланом, лицо которого было настолько близко к ней, что она могла различать пробивающиеся щетинки его бороды, от которых скулы приобрели темный оттенок. Если наклониться на пару дюймов, то можно было бы поцеловать его.
Неплохая идея.
Он слегка нахмурился, поглощенный своей работой, затем с улыбкой поднял карандаш:
— Вот.
Стейси, прижав подбородок к груди, с любопытством посмотрела на свое плечо. Дилан изобразил там цепочку сцепленных сердечек.
— Это просто желание произвести впечатление, — сказала она, поморщив нос. Но может быть, за этим кроется еще что-нибудь.
О, как ей хотелось верить в это! Стейси закрыла глаза и мысленно прошептала: «Боже милостивый, пожалуйста, если это только сон, то пусть он продлится хотя бы еще немного!» Когда она открыла глаза, Дилан улыбался ей.
— Это лишь начало, — сказал он и подмигнул. Стейси не нравились мужчины, которые подмигивали. Они обычно принадлежали к разряду тех, кто стремился ущипнуть, или к уличным ловеласам.
Однако все это ни в коей мере не относилось к Дилану.
Он снова приготовил карандаш и посмотрел на нее.
— Теперь не двигайся, поскольку у нас нет ластика.