Хотя теперь мне слабо в это верилось.
Свет фонаря, падавший из приоткрытой дверцы, становился в моей памяти всё бледнее и бледнее. Как было бы здорово, если, остановившись на пороге своего мира, я гордо повернула бы обратно! И сказала принцу и Эльвире… Да где там — сказала бы в лицо туманной бабище, которая решила напоследок надо мной посмеяться… сказала бы твёрдо и с достоинством: нет, я отказываюсь возвращаться домой, пока мой долг здесь не выполнен. И бабища убралась бы, посрамлённая. И принц с Эльвирой опустили бы глаза.
…Неужели это могла быть иллюзия? Ловушка? Неужели я не узнала бы родной дом, подъезд, такую знакомую скамейку, на которой мы с Обероном сидели рядом?
Не имеет значения.
Проклятая бабища всё-таки украла мою победу, вместо гордости оставив разочарование и стыд.
Ранним утром мы молча доели остатки вчерашней ухи, молча умылись из речки и молча тронулись в путь.
Ветер приносил запах йода. Ёлки сменились соснами. К их шуму примешивался далёкий звук волн.
Увязая в песке, мы поднялись на пригорок и увидели его. Оно лежало, такое, как в моих мечтах, такое, как на рекламных картинках и цветных фотографиях: сине-бирюзовое, в пенных барашках, свободное и чистое море.
Подошёл принц. Крепко обнял меня за плечи:
— Ты сделала это, Лена. Ты смогла. Спасибо тебе.
Я осторожно высвободилась:
— Не за что. Пойдём дальше или устроим привал?
Ночью принц и Эльвира пошли купаться. Они резвились в волнах почти голые, брызгали друг на друга, смеялись, визжали и вели себя как дети в первый день каникул.
Для них всё страшное кончилось. Они победили и могли теперь радоваться жизни на полную катушку. Влюблённые скоро поженятся — разве не повод для ликования?
Я сидела на песке, и у меня не было желания не то что входить в воду — даже снимать тяжёлые сапоги. Ночное зрение позволяло подглядывать, но я смотрела в другую сторону. Мне не было дела до принца с Эльвирой. Пришло время моего полного одиночества.
Эти двое получили, что хотели, — во всяком случае, скоро получат, это совершенно точно. На закате, вскарабкавшись на сосну, я увидела за пригорком дымы рыбачьего посёлка… Значит, уже завтра, может быть, принц станет королём, Эльвира — королевой, а я смогу вернуться домой.
Вот только радости не было. Была тоска, будто в очереди к зубному, — скорее бы всё это кончилось.
В песке догорал костерок из смолистых сосновых веток. На расстеленном носовом платке горкой лежали фрукты — их здесь водилось много, они росли на кустах и на низких корявых деревьях, по вкусу напоминали яблоки, только слаще и сочнее. Принц и Эльвира собирались устроить маленький предсвадебный пир…