— Но вы же их прогнали, — рискнула заметить я.
— Мы их прогнали, Лена. Но через полчаса здесь опять вырастут их посты.
— Но мы же побеждаем!
— Нас было двое, и каждый дрался в полную силу. При виде Королевства их слетятся не просто сотни — многие тысячи… А нас четверо. На весь караван. Если только они успеют построить круг, завести хоровод… хоть на секунду — считай, конец. И прибавь сюда панику, лошади испугаются, побегут, переломают ноги…
Он очень убедительно говорил. Мне снова стало страшно.
— А… почему я? То есть я, конечно, всё сделаю… Но вдруг я промахнусь?
— Не промахнёшься. К тому же с тобой будут Ланс и Гарольд.
— А вы?
— А я буду ждать других неприятностей. Сосуны — идеальное средство, чтобы отвлечь внимание. На месте нашего врага я дождался бы момента, когда все маги смотрят в небо, и напал бы со спины…
Я испуганно кивнула. Но тут же подумала, что настоящий маг дороги в такой ситуации должен быть немножко увереннее.
— Я поняла, ваше величество. Можете на меня надеяться.
— Ну конечно, я на тебя надеюсь… Ты ещё что-то хочешь спросить?
Вокруг становилось всё светлее. Глаза Оберона перестали гореть зелёным. Я мигнула, потёрла веки, а когда открыла — моё зрение было обыкновенным. Я видела очертания деревьев, видела тени. Наступало утро, но мне по-прежнему не хотелось спать.
— Я хотела спросить… почему, когда я дралась в переулке, я не боялась? Ну, почти не боялась? А этих… честно говоря… в первый момент мне было не по себе.
Он потёр свою опалённую бороду:
— В переулке ты понимала, что тебе не на кого рассчитывать. Гарольд был отравлен. Ты считала его подопечным, а не защитником, и вела себя соответственно. А от меня ты вправе ждать защиты. Ты думаешь, я прикрою, всё сделаю за тебя.
— Нет!
— Не обижайся, это происходит помимо твоей воли. Вернее, происходило. Я затем и взял тебя с собой — чтобы ты стала моим воином, а не цыплёнком под крылышком курицы. Понятно?
Фиалк перемахнул через расщелину, и мы увидели лагерь.
Наутро караван двинулся в путь — мимо опасного леса, в глуши которого гнездились чудовища.
Люди притихли. Королевские музыканты не бренчали струнами, не переговаривались стражники и повара. Комендант и канцлер ехали по разные стороны кареты. Шторки на окнах их высочеств были наглухо задёрнуты.
Два раза караван пересекал узкие трещины, через которые не мог бы перепрыгнуть ни конь (не считая Фиалка, разумеется), ни человек. Я впервые увидела, как строят воздушные замки, вернее, воздушные мосты: это были совсем настоящие, прочные горбатенькие мосты из гладких брёвен, они возникали из ниоткуда по велению посоха Оберона и таяли в воздухе, как только последняя повозка перекатывалась на противоположный край расщелины. Казалось, король колдует легко, будто играет, — но я была уверена почему-то, что эти мосты стоят Оберону немалых сил.