– Вы уже сказали его светлости, какую любовь испытываете к нему, мисс? – спросила Виолетта.
– Конечно, нет, – ответила Корнелия. – Я слишком стесняюсь произнести это вслух. Но я думаю, он все понимает. Возможно, он тоже стесняется меня, потому что он ни разу еще не заговаривал со мной о любви. Но раз он предложил мне выйти замуж за него, значит, он любит меня. Чего же больше может мужчина предложить женщине, которую любит!
– Ах, мисс, мисс! – воскликнула Виолетта, но Корнелия не слушала ее.
– Тетя Лили все время твердит мне, какая я удачливая, – продолжала она. – Она говорит мне это всякий раз, и в Котильоне, и в Лондоне. Она показала мне других девушек, которые хотели бы выйти замуж за герцога, но на которых тот не обращал внимания. Она думает, что я не понимаю своего счастья. Но это не так, я все понимаю, я только не могу словами выразить свой восторг. Я не могу признаться ей, что творится в моем сердце. И еще меньше могу признаться его светлости.
– Примите мой совет, мисс: вы должны сами управлять своей жизнью и делать то, что хочется вам, а не то, чего хочет от вас ее милость госпожа Бедлингтон.
Корнелия взглянула на горничную и улыбнулась.
– Тебе не нравится ее милость, правда, Виолетта? Нет, можешь не отвечать мне. Я знаю, ты пытаешься не выдавать своих чувств, но я замечала, как меняется выражение твоего лица, когда тетя Лили входит в комнату. Я знаю, ты не любишь ее. Интересно, почему? Все восторгаются ею. И это неудивительно, ведь она такая красивая.
– Да, это правда, ее милость очень красива, – коротко согласилась Виолетта.
– Я хотела бы походить на нее, но я знаю, что никогда не смогу. Никакие парикмахеры и портнихи в мире не помогут мне стать такой привлекательной, как тетя Лили.
– Почему вы не расстанетесь со своими очками, мисс? – спросила Виолетта.
– Я раскрою тебе тайну. Я собираюсь снять их в день свадьбы. Я просто не смогу сейчас предстать перед друзьями тети Лили, если сниму очки. Думаю, будет лучше, если я буду прятать свои глаза, чтобы они не догадались, что я о них думаю.
– А что же его светлость?
Корнелия неожиданно смолкла.
– Я надеялась… да, я надеялась, что он попросит меня снять очки, когда мы останемся наедине, но он никогда не заговаривал об этом. Правда, мы никогда не остаемся вдвоем. Так я не буду дожидаться, пока он попросит меня об этом. Я сниму их под покровом вуали, когда войду в церковь.
– Я рада этому, мисс. Кто-нибудь говорил вам уже, что у вас удивительные глаза?
– Нет, в Англии никто.
– Конечно нет, мисс. Потому что никто здесь не видел вас как следует.