— Где вы были, князь? — мрачно повторил свой вопрос полицейский.
Карл прошел по гостиной к старинному роялю, сел за него и спокойно сыграл отрывок из какого-то произведения. Гости переглянулись. Карл крутанулся на стуле.
— Мы с Яной тестировали пианино.
— Что?
— Терезия может рассказать о своей просьбе, — ответил Карл.
Больше всех в этой ситуации Яне было жалко Терезию, присутствующую на этом собрании, особенно если учесть, в каком состоянии они ее оставили. Цвет лица ее напоминал цвет листьев салата, к тому же по страдальческому выражению можно было предположить, что у нее раскалывается голова. Она боялась поднять глаза на Карла, видимо, все-таки помнила о своей недавней выходке.
— Пианино?.. Ах, да… вы ночью поехали смотреть инструмент? — вышла из ступора Терезия, рукой закрывая рот, чтобы остановить рвотный рефлекс.
— О чем идет речь? — занервничал Августин.
— Сейчас я все объясню, — сказала Терезия и поведала историю о своей подруге, о пианино, которое ей понадобилось, и необычной просьбе. — Вот мы и решили, точнее, Яна вспомнила, что Карл умеет играть. Я так понимаю, что она попросила его выбрать инструмент для моей подруги, он и согласился.
— Ерунда какая-то… Почему вы сорвались ночью подбирать пианино? Для чего вы ушли с бала?!
— Это я виноват, — подал голос Карл, — это я настоял на ночном мероприятии, инициатива исходила от меня.
— Почему ночью?
— Вообще это личное дело, но раз уж случилось такое несчастье и подозрение может пасть на нас с тобой, Яна, я вынужден признаться прилюдно. — Карл опустил голову, собрался с мыслями и повернулся к мертвенно бледной Анфисе: — Я виноват перед тобой, но я сбежал, как трусливый заяц, только чтобы не объявлять о нашей свадьбе. Я подлец, ты вправе называть меня самыми последними словами, вправе требовать любую компенсацию, но, когда рядом со мной Яна, ни о какой свадьбе с другой женщиной не может быть и речи. Простите, отец, мать, я не оправдал ваших надежд! С Яной я пошел бы куда угодно, хоть ночью, хоть днем, хоть на край света, лишь бы быть рядом с ней…
Яне стало не хватать воздуха, ее жизнь летела в пропасть, она не знала, что ей делать. Яна не забыла, что у нее есть любящая семья, но она запуталась в своих чувствах, в своей жизни, и на душе было гадко, как никогда. Еще она сочувствовала Анфисе, сама Яна никогда не была брошенной невестой, и никому бы этого не пожелала. К тому же и человек, который любил Анфису и который никогда бы не бросил ее, так страшно погиб у нее на глазах. Да и Карл вонзил ей нож в спину своим откровенным признанием, а с другой стороны, он набрался мужества и сказал правду в присутствии стольких людей. Августин прокашлялся и спросил: