…Открывший вчера вечером связь со мною товарищ Сталин не удосужился сообщить, когда ждать гостей, но я полагал, что ему известно: визит необходимо завершить до обеда. К четырнадцати часам славная Лидия Кондратьевна, мать Николая Юсова, привезет мне обед, а с нею будут старший Юсов, мой, и их, разумеется, внук Лёва, возможно и другая внучка Юсовых — девятилетняя Таня.
Проснулся я в пять утра, уже привык подниматься на рассвете, для физической разминки тяпал сорняки, до восьми утра писал роман «Страшный Суд» и едва уселся под яблоней, чтобы позавтракать вкусной хреновиной из разных овощей, которую вчера уже пробовал у Лидии дома, вдруг как будто шкурой ощутил, как в десяти метрах от меня, над огромной песочницей, сооруженной хозяином в центре сада, опускается нечто.
Выражение «почувствовать шкурой» не совсем точное. Шкурой можно чувствовать лишь тактильно, когда до тебя дотрагивается некто. Но употреблять его в том смысле, что сработало шестое чувство.
Вот и сейчас я не видел опускающегося предмета, как выяснилось потом, предмет и тени собственной не имел, и ни малейшего звука не случилось, а возникновение тела мною ощущалось до того, как оно сформировалось на куче желтого и мелкого песка, подпертого хозяйственным Юсовым железными щитами.
Летательный аппарат подобного типа мне был уже знаком. Именно на таком прибыл товарищ Сталин во второй раз, опустившись прямо на тропу-дорожку, идущую через лес от Власихи до Одинцова.
Тому, кто не читал еще роман «Вторжение», поясняю, что сооружение имело вид телефонной будки, но цилиндрической формы и раза в полтора-два больше. Стекла вот были непрозрачными — и все.
Телефонная будка аккуратно разместилась в центре песчаной кучи, распахнулась овальная дверца двухметровой высоты, и из загадочного цилиндра… никто не вышел.
Я понял, что за мною прислали карету без извозчика, крикнул будке-стакану, чтоб подождала, мне надо собраться, сидел под яблоней почти что голым, и кейс прихватить, покажу-похвастаюсь вождю новыми интервью и статьями обо мне, забежал в сарайчик-кабинет, черкнул записку — а вдруг опоздаю?! — легким прыжком поднялся на песчаную кучу, не без внутреннего сопротивления — хрен его знает, сей космический транспорт! — вошел в будку.
Дверь следом затворилась, кабина озарилась изнутри мягким зеленоватым светом, я не успел даже освоиться в новом помещении, как над головой раздался мелодичный звонок, в стенке цилиндра обозначился выход, и мне стало понятно станция Жмеринка, поезд дальше не пойдет, освободите вагоны.
Летательный цилиндр выставил меня наружу на лесной поляне, неподалеку от просторного бревенчатого дома, окруженного вишневыми деревьями. Вид деревьев определить было нетрудно и издалека — ветки были усеяны спелыми до черноты ягодами.