…Зауральскую газету «Курган и курганцы» я получил с последней почтой, она пришла в те дни, когда я пребывал еще в Западной Украине. Это была последняя мирная весточка из российской глубинки, еще не охваченной пожаром Гражданской войны, но с удивительной, крайне раздражающей меня покорностью ждущей, когда кровавый вал братоубийственной бойни накроет ее леса и долы.
Статью «Помни имя твое, или Ломехузы среди нас» написал мой давний товарищ и приятель Вячеслав Веселов.
По сути это отзыв на мой роман «Вторжение», выполненный в обычной веселовской манере, несколько ёрнической, чуточку снобистской и выпендрёжной. Особенно сказалось сие в том, что мой зауральский коллега подписался именем одного из вождей первобытных племен, из которых гагаринский воплощенец сколачивал кооперацию для охоты на мамонтов.
Правда, в середине статьи Слава Веселов посерьезнел и довольно здраво принялся рассуждать о проблеме проблем Двадцатого века — замещенности сознания, чему, собственно говоря, и посвящен роман «Вторжение».
Бегло пробежав статью «Ломехузы среди нас», я подумал, что обязательно помешу ее в один из томов собственного собрания сочинений. Я никогда не боялся прежде и, тем более, не боюсь сейчас, когда нет в нашем мире ни газет, ни журналов, разносных и поносных рецензий. Впрочем, веселовскую хохму критическим материалом и не назовешь, как нельзя теперь полагать таковой и статью Ольги Кучкиной «Писатель с приветом от Сталина», помещенную в «Комсомольской правде» 9 июня 1993 года, когда газеты еще выходили.
Ольга Кучкина настрогала цитат из «Вторжения» и дневника, присовокупленного к роману, не поленилась выписать и откровенно исповедальную фразу «Офуел я от всего этого» — на том ее литературоведческая миссия и закончилась…
Словом, собрался я уже отдать курганскую газету Ирине Джахуа на перепечатку для очередного тома собственных опусов, но тут товарищ Сталин вызвал меня на срочное заседание Комитета национальной обороны по случаю высадки войск НАТО в Прибалтике и американской интервенции на побережье Баренцева и Белого морей, я сунул «Ломехузов среди нас» в кейс, чтобы показать Иосифу Виссарионовичу, передал ему в перерыве.
И теперь вот Отец народов, когда позади Гражданская война в России, завершилась Концом Света мировая заварушка и последнее сие сочинение мое переписывают вручную грамотные парни и девушки из ПТУ летописцев, вождь вернул мне столь давнишнюю работу Славы Веселова, и я решаю включить ее как курьез и примету Смутного Времени в завершающий мое творчество роман «Страшный Суд».