За месяц, а интервью Валентин Чикин напечатал 8 мая 1993 года, пришло свыше пяти тысяч писем читателей с просьбой прислать роман «Вторжение», а также все, что успел издать Станислав Гагарин.
Геннадий Иванович Дурандин спешным порядком организовал отправку книг — и дело пошло.
Я, тем временем, продолжал сочетать бурную издательскую деятельность с работой над романом «Страшный Суд», всё более с некоей жутковиной и фатальным страхом убеждаясь в том, что предсказанное мною в романе немедленно, через две-три недели, сбывается в реальном мире. Так я угадал с донецкой забастовкой, напророчил с Черноморским флотом, с летчиками, продавшимися за зеленые баксы, а также в дюжине более мелких событий, развивавшихся почти так, как изложил Папа Стив в сюжетном хитросплетенье.
Готовясь идти к правдинскому главреду Селезневу, я созвонился с замом его Ильиным и в обычном скоростном темпе изготовил интервью, которое якобы провел со мною Кожевников, редактор «Русского пульса».
Мне не привыкать писать о себе самому… За Диму пишу, за Галину Попову, теперь вот за Владимира Николаевича написал, второй раз, кстати. Недавняя моя беседа с ним уже опубликована в двенадцатом номере «Русского пульса».
Так вот, накидал я текст беседы, назвал его, чтоб ошеломить читателя, «Гитлер в нашем доме», поставил рубрику «Гомер среди нас» — а фули!? Пусть правдисты попробуют проглотить! — и понес в такое знакомое здание на знакомой улице, носящей имя газеты.
Было это вроде бы восьмого июля, в четверг, я еще ведь и крупную денежку внес в фонд поддержки «Правды», а спустя два дня, в субботу утром меня осенило, родилась некая философская система, к которой шел всю жизнь и которую назвал теперь философией порядка.
Но об этом позднее, хотя именно сегодня утром, а строки эти я пишу уже вечером, около двадцати одного часа, девятнадцатого июля, написал я конспективное изложение собственного учения, которое оформил пока в виде статьи «Наши задачи».
Но я отвлекся… Что же говорилось в материале, который отнес в «Правду» с подзаголовком «Репортаж из кабинета писателя»?
После выражения «Гитлер в нашем доме», вынесенного в название, мой интервьюер, то бишь, фактически я сам, рассказывает:
Именно эти, прямо скажем, не только интригующие, но и обескураживающие слова, увидел я на переплете кожаной папки, куда Станислав Гагарин бережно укладывал перечитанные уже страницы.
— Новый роман? — с неподдельным и живым интересом спросил я широко известного в Державе летописца Смутного Времени, основателя книгоиздательского предприятия «Товарищество Станислава Гагарина».