— Нет, не глупо. Это был злой поступок, но не глупый. Ты имел право сердиться, хотя Гретхен здесь и ни при чем. Ты вправе сердиться на своих родителей, потому что они тебя огорчают. Я знаю, что это такое. Я испытала то же самое по отношению к своим родителям. Я твердила себе, что ничего не могу им сказать, потому что это только испортит дело. Я замкнулась в себе, молчала и переживала, от чего мне становилось еще хуже. Только через много лет я поняла, что имею право на них сердиться.
Джорди внимательно слушал.
— И что тогда?
— Я выразила свой гнев. Сказала все, что о них думаю.
— И что-нибудь изменилось к лучшему?
— Нет, но зато мне самой стало лучше.
Внизу появились новые люди, зажглись прожектора.
— Да здесь половина города, — в тревоге сказал Джорди.
— Нет. Только четверо мужчин. Как раз столько, сколько нужно, чтобы нести длинную лестницу, по которой мы спустимся вниз.
— Об этом напечатают в газете, как о случае с Куинном.
— Им известно лишь то, что мы поднялись сюда и не смогли спуститься.
— Я не спущусь. Не могу. Я знаю, что у Гретхен были люди из страховой компании. Они обратятся в полицию.
Чувствуя облегчение от того, что помощь подоспела вовремя, Аманда спокойно произнесла:
— Не обратятся, если Гретхен не предъявит иск.
Он шмыгнул носом:
— Значит, мне придется отвечать только перед своими родителями.
— Они не могут не почувствовать хотя бы частицу своей вины. Подумай об этом, Джорди. Подумай о том, что ты чувствовал после того, как принес водку для Куинна. Твои родители, когда их гнев уляжется, будут думать то же самое. Ты должен сказать им, что ты испытываешь. Возможно, это им поможет.
Снизу доносились голоса, скрежет алюминия о камень, скрип лестницы. Треск, грохот, толчки — и наконец лестница уперлась в камень рядом с Джорди. Аманда затаила дыхание, казалось, лестница рухнет под собственной тяжестью. Но она стояла.
Снова раздался скрип — по лестнице поднимался спасатель.
— Что мне делать? — спросил Аманду Джорди.
— Твои родители любят тебя, — сказала она. — Расскажи им все.
— И про Гретхен? Они ужасно разозлятся.
— Нет, если ты скажешь, почему это сделал. Если ты все им объяснишь.
— Вам легко говорить.
Да, это правда. Ей пришло в голову, что она не слишком хорошо справилась со своей задачей, рассказав о собственных чувствах и мыслях. Говорить — это все, что она умеет.
— Тебе потребуется мужество, — сказала она. — Это будет поступок взрослого человека. — Отпустив руку Джорди, она взяла его за подбородок и заглянула в глаза. — Ты должен бороться. Должен победить. Должен пройти через это, Джорди. Я знаю, ты справишься.