— Александр Гершкович, — моментально ответил Званцев.
— «Угадал?» — прочитала по бумажке Наташа.
— О да! — сказал Рабинович. — Угадал... А теперь назовите первый ряд по вертикали! — это уже Званцеву.
— 3302898703, — без запинки ответил Олег Сергеевич, стоявший спиной к стенду.
— Ну, читайте дальше! — скомандовал Рабинович.
— А, теперь опять я?.. — спохватилась девушка. Она засмотрелась на Званцева. — Где это?.. Я потеряла... ага, вот, — она опять осклабилась во все свои тридцать два зуба. — «Теперь подумайте, о чем хотите — можете записать на бумажке и передать зрителям для проверки, — и Олег Званцев угадает вашу мысль. Итак, о чем думает сейчас этот зритель, Олег Сергеевич?»
В этот момент раздался рев боевого слона царя Ксеркса, идущего в атаку.
Рабинович инстинктивно повернул голову в ту сторону, откуда донесся трубный звук. Это сморкалась в платок директор модельного агентства. И Званцев тут же озвучил:
— Боже, как мне надоела эта лахудра.
Рабинович изумленно хохотнул, затем поперхнулся, закашлялся. Женщина в первом ряду, выпучив глаза, перестала сморкаться и, побагровев, тоже начала судорожно кашлять. Девушки прыснули со смеху. Александр Григорьевич с открытым ртом развел руками в стороны, изобразив немую фразу «Нет слов!», а вслух сказал:
— Который раз сталкиваюсь с этим чудом, казалось, мог бы и привыкнуть, уже ж ведь знаю, что от Званцева ничего не скроешь, а все равно каждый раз поражаюсь...
— Саша, не отвлекайся, — мягко поторопил его Званцев. — Поехали дальше.
— «Уважаемые дамы и господа!..» — это, заглядывая в бумажку, декламировала уже другая девушка. Она напропалую строила присутствующим глазки — так хотела всем понравиться, аж не могла. Очами, губами и прочими местами она обещала все, на что была способна, и все остальное тоже. Точно я не разглядела, но, по-моему, она даже подмигивала во все стороны — то одним глазом, то другим.
Следующая девица натужно читала по слогам, и Рабинович ее прогнал назад, на скамейку, заметив:
— Барышня еще не все буквы выучила.
По поводу этой модели, не овладевшей, несмотря на свои лет двадцать, навыками беглого чтения, встряла ее менеджер, принявшаяся защищать подопечную:
— Но девочка просто волнуется!
— А можно сложно волноваться? — поинтересовался Рабинович.
— Но она хорошая девочка!
— Хорошая девочка — это не профессия. Ей не директор цирка нужен, а специалист другого профиля.
— Какого?
— Волнительным нужно к невропатологу.
— Если девочка переволновалась, так что ж ее — расстрелять?! — не унималась руководительница.
— Кто говорит — расстрелять? — Видно было, что эту даму Александр Григорьевич расстрелял бы самолично и с удовольствием. — Здесь народу — раз, два и обчелся, и то она, вы говорите, волнуется! А что же будет при аншлаге? Она так разволнуется, что забудет, как ее зовут!