— Полотенце убери, брось на стол. Что у тебя за манера оплетать ножку стула ногой? Больше так никогда не делай. Сидеть нужно, не касаясь спинки стула, это ты сейчас что называется — развалилась... А теперь ударилась в другую крайность — примостилась на краешке, как бедная родственница. Выбери серединку. Что это такое — горбатая, горбатая Милена?! Слесарь после смены... Леди должна «держать спинку» — вот эти три позвонка надо зажать, а все тело расслабить. Мышцы лица не напрягай без особой надобности, это считается вульгарным. Подбородочек подними чуть повыше, ты же не боксер, чтобы прятать челюсть от удара. Сегодня у нас с тобой будет первое занятие по мастерству актера.
Милена ахнула, задохнулась — несколько раз похватала воздух ртом (обычно в таких случаях поминают выброшенную на берег рыбу) и расплылась в счастливой улыбке.
— Ур-р-ра!.. — шепотом пропела она и обозначила ладонями беззвучные, без касаний, аплодисменты.
— Веди себя прилично.
— Извини... извините, пожалуйста, — Милена изо всех сил пыталась казаться серьезной, но ее распирало, ей хотелось летать на помеле, отвязанно озорничать и безбашенно вопить.
— Уроки будут практическими, а теорию придется изучать в основном самой. Проработаешь для начала Дени Дидро. Книга называется...
— «Парадокс об актере», я читала.
— Ага... А перескажи, пожалуйста.
— Дидро считает, что актер обязан быть холодным... не должен искренно переживать, что талант актера не в том, чтобы чувствовать, а... в умении передавать... в общем, внешние признаки чувства. Ну, он за театр... с оговорками... за театр представления.
— Совершенно верно, — сказал я. — Дидро иногда чуть ли не полностью отрицал эмоциональную природу актерского творчества. Хорошо. Тогда начнешь с труда Станиславского «Работа актера над собой» в двух томах. Первый том называется «В процессе переживания», второй...
— «В процессе воплощения»! — перебила Милена, предварительно, еще на моих предыдущих фразах начавшая с нетерпеливым энтузиазмом отличницы трясти поднятой рукой. — Я читала! Два раза. В смысле — первый том два раза и второй два раза. Каждый том два раза. Вот.
— Где?
— В читальном зале. И выписки делала.
Она мне никогда об этом не рассказывала. Значит, Милена втихаря планомерно штудирует теорию актерского мастерства. Это все равно, если б она жила с портным и тайком от него посещала курсы кройки да шитья. Конспиратор Милена...
Что внутри Милены скрывается пласт другой жизни, а под ним третьей и, вероятно, семьдесят шестой, и она никого не посвящает в то, что там, в ее подполье происходит, я понял давно. Примитивно было бы называть это вторым дном. Хотя такое определение напрашивалось, но как все лежащие на поверхности дефиниции вряд ли являлось безоговорочно правильным.