– Однако, ты и завернул, Фёдор Фомич, – вновь встрял возбуждённый Кузьмич, – я даже чуть сигарку не проглотил. – Это что ж выходит: значит всяких там залётных марсиан как грязи кругом что ли? – Чудно! А я, старый пень, кумекал, что может на какой-нибудь абракадабре тьфу ты чёрт…альфа центавре вроде и мыкаются типа нас гуманоиды горемычные, ну или ещё где-нибудь и шабаш…
– Ну, ни то что бы их во Вселенной как селёдок в бочке, но хватает, – с горем пополам, уклонялся я от конкретики, сокрушаясь о начатом по собственной неосторожности разговоре.
– То-то в этом годе ёжиков развелось, – сыронизировал егерь, вновь многозначительно подмигнув мне весело улыбаясь, – куда не ступишь – везде колючки торчат, все сапоги в дырках и…
– Хорош, Кузьмич, – не смешно! – резко оборвал хихикающего егеря Ломакин. – А от нас они далеко, вы их лично видели?! – отчаянно, как на штурм крепости, в которой скрыты все тайны мира, тут же бросился на меня Ломакин с пылающим от жажды хоть капельки новой информации взором.
– Петь, не пытай ты меня, я и так вам больше чем имел права рассказал – вон спроси лучше у Кузьмича, он их печёнкой, похоже, чует,- кое-как отшутился я, зацепившись за иронию Кузьмича, как за соломинку, с тем, что б закрыть скользкую тему.
– И вы шутите… – как ребёнок расстроился Петя, – а я серьёзно спрашиваю…
– Почему это шучу…я, Петя, много чего на веку повидал, может и встречал марсианских каких, да только не разгадал их – сам слыхал, как маскируются, ироды, – невольно подыграл мне Кузьмич, окончательно впавший в весёлое расположения духа.
– Ладно, Петр, давай так: сегодня уже поздно, – я опять поглядел на часы, – а вот когда операцию закончим, я, может, вам ещё кое-что расскажу. – Так и быть – возьму на себя грех – нарушу инструкцию, будь она не ладна, – обнадёживая, успокаивал я товарища, чья помощь мне была ещё столь необходима, хотя об этом в тот момент я думал в последнюю очередь. – Ну как, такой расклад устроит?
– Ещё бы! – засиял счастливой улыбкой Ломакин.
– Только, чур, как договорились: пока я ещё не решил наверняка, что смогу вам ещё открыть и вообще решусь ли на должностное преступление. Это, братцы, не потому что я вам не доверяю, напротив – я впервые в своей жизни вижу таких честных, добросовестных, трудолюбивых и талантливых людей, чей дружбой искренне дорожу. Тут целый комплекс проблем от психологической устойчивости восприятия информации до нарушения устоявшихся причинно-следственных связей со всеми вытекающими и тому подобное. И потом, не всякие знания приносят радость удовлетворения ими, более того они зачастую не безопасны для их обладателя тем более такого свойства, ибо сказано в книге Екклизиаста: «Во многой мудрости много печали». Одним словом, чтоб потом, – без обид…скажу я вам что-либо или нет.