— Вы хотите, чтобы я проявила инициативу, доктор? — Несомненно, Сара подразумевала под инициативой совсем иное, чем выбор блузки.
Холман понял, что не выдержит до окончания сеанса. Отбросив врачебную этику, он встал и пошел к письменному столу.
— Умение самостоятельно принимать решения — основной показатель зрелости личности, — заявил Холман. Он открыл ящик и извлек бутылку.
— О! Доктор! — Сара принялась сбрасывать с себя одежду.
— Что?! Что вы… — Холман слишком поздно понял, что бутылка шампанского в его руке будет истолкована превратно.
Возможно, если бы Холман изменил врачебным принципам и удовлетворил желание пациентки, то комиссия по этике никогда бы не узнала о недоразумении, случившемся в кабинете психоанализа. Но Холман оказался порядочным человеком, и это сыграло с ним злую шутку.
Оскорбленная отказом, Сара Поподу заявила о сексуальных домогательствах со стороны врача. Это было серьезное обвинение. Скандал повлек аннулирование лицензии и лишение врачебной практики на Плобое. Холман остался без работы и средств к существованию. С клеймом извращенца его теперь не брали даже на должность младшего медперсонала.
Лишенный возможности заниматься психоанализом, Холман сидел в плобитаунском баре и пропивал деньги, отложенные им на покупку загородного дома. Знакомый бармен тряс шейкер, готовя «Зеленый попугай» — любимый коктейль Холмана.
— Что — то вы последнее время не в духе, — заметил бармен. Он поставил перед Холманом бокал.
— Моя жизнь превратилась в кошмар, приятель, — пожаловался Холман.
— Что так? — Бармен кинул в бокал кубик льда.
— Я не знаю, что мне делать. Мир вокруг рушится.
— Отчего рушится мир? — Бармен налил пару сантиметров крапового ликера.
— Я стою перед сложнейшим выбором — что делать дальше.
— Решите, что вам нравится больше всего, что вы лучше всего умеете, и займитесь этим.
— Мне нравится выпивка, — усмехнулся Холман. — А лучше всего у меня получается психоанализ.
— Вот как. — Бармен аккуратно влил по соломинке смесь из шейкера в бокал.
— Я не могу решиться, как мне поступить.
— Не знаете, как поступить?
— Одно ясно наверняка — надо менять работу. В психиатрии мне теперь ничего не светит. Но я не хочу заниматься чем — то другим. Мне нравится то, что я умею лучше всего.
— Понятно.
— Когда ко мне на прием приходили озабоченные люди, я выслушивал их, и они уходили радостные, полные энергии, с надеждой в глазах. Только когда я потерял эту возможность, я понял, что работы лучше мне не найти.
— Скверно, — сочувственно изрек бармен.
— Может, ты что — либо посоветуешь? — Холман вытащил из бокала соломинку и бросил на пепельницу.