Поди проверь каждого улетающего.
Но ему никогда раньше не приходилось поднимать руку на детектива из отдела особо тяжких преступлений, и он не представлял, какие силы могут быть брошены на расследование. К тому же Паркер — женщина, единственная женщина в отделе.
Фрэнк закурил. И сомневаться нечего, они наизнанку вывернутся, чтобы припереть его задницей к стенке. Он задул спичку и бросил ее на пол. В машинах, взятых напрокат, лучше всего были две вещи: их можно гонять в хвост и в гриву; развалится — туда ей и дорога. Плюс, если хочешь — превратить в помойку и наплевать на это.
Фрэнк навел бинокль на окно Паркер. Солнечный свет горел на стеклах оранжевым пламенем. Ничего. Он включил зажигание. Не стоит болтаться здесь, привлекать к себе внимание. Он отъехал от тротуара. Сзади из-за угла на двух колесах вылетел черный, весь в сыпи ржавчины, «кадиллак» с матерчатым верхом. Плавникам его стабилизатора мог позавидовать любой кит. В воздухе повис синий дымный хвост. Скрежеща тормозами, уродина всунулась на место, которое освободил Фрэнк. Что ж, план А отменяется.
Фрэнк вернулся к гостинице, поставил машину, запер дверцы — такие времена пошли, крадут что ни попадя — и поднялся в номер. Его крохотная белая надежда ждала у двери со свеженалитым пивом в запотевшем бокале.
— Удивлен, что я здесь? — спросила она.
Фрэнк выпил залпом весь бокал.
— Почему ты спрашиваешь?
Лулу пожала плечами.
— Не знаю.
На ней опять был костюм из лайкры, сверкающая золотом вторая кожа с толстыми черными диагоналями, которые лежали прямыми линиями на плоских местах, но круглились радугами откровения на груди и бедрах. Фрэнк воззрился на черную прядь в ее волосах.
— Это смывается, Фрэнк. Могу убрать сейчас же, если хочешь.
— Да нет, здорово…
Темновато, правда. Но она ведь женщина. Имеет право на капризы.
На столе у окна стояли большая пластмассовая плошка со льдом и пиво. Фрэнку предлагались на выбор «Асахи супер драй», «Блекс», «Хайнекен», «Циньтао», «Штайнлягер» и с полдюжины местных сортов. Он вскрыл банку «Кокани глэсиер лайт». Ему нравилась телевизионная реклама про то, как симпатичный белый песик, которого взяли в поход, сначала, навострив уши, слушает, как, забыв дома пиво, причитает его хозяин, потом мчится по горам, по долам сутки напролет, уворачивается от машин в городе, пробирается в дом через незапертое окно или как-то там еще, открывает холодильник, хватает в зубы упаковку на шесть банок, стремглав несется обратно и получает выволочку за то, что так задержался, а затем добродушно смотрит в камеру, словно бы недоумевая, как его угораздило связаться с таким болваном.