— Птичку? — спросил Рикки.
Ньют сказал:
— Да, верно ты понял. Птичку. С крыльями, перьями и прочим хозяйством. Она прямо под окном. Да.
— Es muerte?
Мертвая. Это слово Ньют знал очень хорошо. Он сказал:
— Проверь, Рикки. Мертвая? Это я и хочу узнать.
Рикки переспросил:
— Ты говоришь, что ты хочешь узнать, наша птичка дохлая или нет?
— Да, да!
— О'кей, слушаюсь. — Рикки, дурачась, завопил: — «Скорая помощь» выезжает!
Ньют повесил трубку. Рикки проник в Лос-Анджелес нелегально из трущоб Мехико. Неплохой парень, только малость чокнутый. Что называется не все дома. Зато руки золотые. Художник ножа. Artista de joja. Нанимаясь на работу, Рикки похвастался, что может срезать с коровы ломоть мяса на бифштекс так чисто и ласково, что та даже не замычит. Ньют посмеялся байке и взял его. Месяца два спустя он был в клубе и сцепился с одним хмырем в уборной, поскандалил на полную катушку, кто следующий в очереди в туалет. Рикки ошивался в холле. Услышал шум, вошел, встал между Ньютом и двухсотпятидесятифунтовым жирдяем и велел жирдяю дождаться своей очереди: «Ты самый большой придурок в мире, другой такой нет. Но не значит, что ты можешь влезать без очереди». Жирдяй не обратил на него ни малейшего внимания, смотрел поверх его головы, не сводил взгляда убийцы с Ньюта.
Рикки сказал: «Ты мне не слушаешь. Это плохой выбор. Говорят: не хочешь, как хочешь».
Жирдяй все еще пытался сообразить, какого черта Рикки встревает, когда мексиканец протянул руку, одним движением отхватил его левое ухо и сунул в нагрудный карман наподобие мокрого розового платочка.
Ньют был вдрызг пьян, когда случилась эта заварушка. Вообразил, что ему все привиделось. Однако назавтра он прочел об этой истории в «Лос-Анджелес таймс». Сообразительный бармен сунул ухо в бокал со льдом, обернул голову бедняги полотенцем и вызвал такси. Таксист отказался везти, решив, что тот араб. В конце концов явились полицейские и отвезли жирдяя в больницу, где врач пришил ему ухо на место.
Счастливый конец. Чего только не бывает.
Ньют снова набрал Ванкувер и получил тот же ответ. Он поднял глаза: у окна стоял Рикки и улыбался. Рикки накинул белый халат поверх своего кремового костюма и напялил накладной нос и очки. Он подошел к птице и поднял ее обеими руками, очень осторожно.
Ньют откинулся на спинку кресла. Кино. Окно было как большой экран, ему словно показывали кино, кино, снятое для него одного.
Рикки приложил ухо к птичьей грудке. Лицо его было чрезвычайно серьезно. Он посмотрел на Ньюта и мрачно покачал головой.
Ньют пожалел, что у него под рукой нет пакетика с поп-корном.