Ворон сказал:
— Чего-чего-о-о?
Дино положил обе руки на стол и наклонился к Фредди:
— Пятьсот зеленых, столько ты мне должен. Выкладывай, а то твои клиенты пожалеют, что у них костюмы не асбестовые.
Уиллоус сказал:
— Ну-ка, Ворон, ты у нас шустрый? — Он сунул руку под куртку и вытащил свой «смит». — Шустрее, чем пуля?
Ворон сказал:
— Не стреляй, парень. Разве что-нибудь происходит? Расслабься.
Несколько часов спустя Паркер вздохнула, растирая ноющую руку. Решив пойти в полицию, она представляла себе всевозможные опасности, но уж никак не подобную. Встретившись глазами с Уиллоусом, она сказала:
— Вечно одно и то же — разборка секунд на десять, а писанина никогда не кончается.
Уиллоус рассеянно кивнул и снова принялся сосредоточенно жевать ручку.
Дино Натаниэля Макгира и негра, именующего себя Ворон, подвергли всем необходимым процедурам: сфотографировали для картотеки, сняли отпечатки пальцев, препроводили в камеру предварительного заключения и уложили бай-бай. Кроме Уиллоуса, Паркер и Эдди Оруэлла, который появился с полчаса назад, в отделе никого не было.
До сих пор Оруэлл молча трудился за своим столом, но тут вдруг спросил:
— Скрепки есть, Джек?
— Есть, и я не намерен с ними расставаться.
— У меня все вышли. — Оруэлл поднял руку, цепочка из скрепок блеснула на свету. А Уиллоус все гадал, над чем это он так долго корпит. Цепочка свисала до самого пола. — Заковать меня, — скорбно сказал он, — посадить на цепь.
Уиллоус и Паркер переглянулись. Паркер спросила:
— Ты выпил, Эдди?
— Пива немного. Я не пьян… я просто… я не знаю… — Оруэлл посмотрел в потолок и выставил руки, словно боялся, что здание вот-вот обрушится. — Раздавлен, вот подходящее слово.
Уиллоусу пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку.
— Это не смешно, Джек.
— Ты прав, Эдди. Никто не спорит.
Паркер спросила:
— В чем дело, Эдди?
— Джудит меня ненавидит.
— Не говори глупостей.
— И хочет уйти.
— Ничего подобного.
— Если уже не ушла.
Паркер сказала:
— С чего ты взял? Я видела, что она дает тебе на завтрак. Она в тебе души не чает.
— Когда-то, может, так оно и было. Давным-давно. — Оруэлл обматывал цепочку из скрепок вокруг запястья. — Она беременна. Я сказал, что не хочу быть папой. Что не готов. А она, она взбесилась и сказала, чтобы я убирался и не возвращался.
Паркер переспросила:
— Джудит что? Беременна?
— Ну, во всяком случае, она так думает.
Паркер уселась поглубже.
— Может, когда вы оба все хорошенько обдумаете…
Оруэлл стукнул кулаком по столу.
— Я уже обдумал! — заорал он. — Я только этим и занимался, обдумывал!
Уиллоус сказал: