И только немного утолив чувственный голод, он поднял голову и посмотрел в ее изумленное лицо. Ресницы Мей взметнулись, и она ответила на его взгляд. Губы приоткрылись, чтобы произнести его имя, но из них не вырвалось ни звука.
— Мей, — с нежностью сказал Саид, и теплое дыхание коснулось ее щеки. — Как мы можем быть любовниками, если ты предъявляешь мне столь неразумные требования?
Ее пальцы впились в мускулистые плечи, покрытые сапфировым шелком.
— Большинство людей не назвало бы их неразумными!
— Большинство людей, большинство людей, — передразнил он. — Мей, Мей, моя милейшая Мей, я не принадлежу к большинству людей. Мы оба знаем это. Я говорил тебе об этом с самого начала.
Она печально покачала головой.
— Нет, не с самого начала. Саид. Ты сказал мне это только перед тем, как мы стали заниматься любовью, когда это должно было случиться с такой же неизбежностью, с какой ночь сменяет день. Ты делал все, что в твоих неограниченных силах, чтобы довести меня до этого. Ты… — она замолчала, подыскивая слово, — играл со мной! Вот что ты делал! И не отрицай этого! Дразнил меня, и искушал меня, и…
Он осторожно приложил указательный палец к ее губам и, почувствовав, что они дрожат, испытал нечто гораздо более сильное, чем простое желание. Как хорошо она его узнала! Разве это возможно за столь короткое время?
— Да, я признаю свою вину, — медленно сказал Саид. — По всем пунктам твоих обвинений.
Ее негодование смягчила радость осознания того, что она поняла его немного больше, чем ему этого хотелось бы. И пальцы Мей непроизвольно сжались на его затылке.
Саид почувствовал, что она капитулировала, — по тому, как обмякло ее тело, как бедра приникли к тому месту, где уже разгорался пожар желания, — и застонал.
— Разве мы не можем просто наслаждаться этим… сейчас, моя милая, милая Мей? Получить все удовольствия, которые отпустит нам судьба?
В нем говорила более глубинная потребность, нежели просто вожделение, и в голосе звучало что-то очень близкое… нет, не к мольбе, — такие люди, как Саид, не умоляют никогда, — но к настойчивой просьбе, несомненно. Мей посмотрела ему в лицо, и все ее возражения рассыпались прахом.
— Да, мой дорогой, — нетвердым голосом произнесла она. — Можем.
Его руки слегка дрожали, когда он медленно провел ими от ее шеи до живота, натянув прозрачный материал рубашки так, что под ним обозначились изгибы ее тела.
— Я хочу видеть тебя обнаженной, — задыхаясь сказал он. — Полностью обнаженной — и на атласе, а не на песке.
Саид стянул через голову ее хлопковую блузку и затаил дыхание от удовольствия, увидев ничем не скрытую роскошь ее груди, с рассыпавшимися по ней пепельными локонами. Он склонился и поцеловал розовый сосок.