Она играла на его теле словно на прекрасно настроенной скрипке, извлекая стоны удовольствия прикосновениями своих рук и губ.
В день перед его отъездом они обедали в постели, и Мей как раз слизывала клубничный йогурт, который он пролил на покрытую шелковистыми волосами грудь, когда зазвонил телефон.
— Не обращай внимания, — сказал Саид, крепко зажмуривший глаза от удовольствия, которое доставлял ему язык Мей.
Она покачала головой и села на корточки. На ней была лишь невесомая ночная рубашка из алого шелка, которую Саид купил ей и с трудом заставил принять.
— Это может быть Эль-Джар, — прошептала она. — Возможно, новости о твоем отце.
Щемящее чувство вины заставило мгновенно забыть об удовольствии; Саид резко схватил телефонную трубку.
— Саид! — сказал он.
Как только он быстро заговорил по-арабски, Мей поняла; что дела очень плохи. Впрочем, боль, отразившуюся в черных глазах, она заметила еще раньше.
Он произносил слова незнакомым четким голосом, несколько раз кивал, и, когда положил трубку, Мей можно было уже не говорить, что случилось самое худшее.
— Твой отец умер? — дрожащим голосом спросила она.
Несколько мгновений Саид, ничего не отвечая, лишь покачивал головой. Неизбежное. Давно ожидаемое. И от этого не менее невыносимое.
— Да, — бесцветным голосом сказал он наконец. — Скоропостижно скончался час назад.
— Саид… — Она протянула к нему руку, но он спрыгнул с кровати и начал одеваться. — Я могу что-нибудь сделать? Хочешь, я позвоню Клайву?
— Клайв уже в пути, — сказал он все тем же бесстрастным голосом. — Самолет заправят, и мы немедленно вылетим в Эль-Джар.
Мей прикусила губу.
— Мне очень жаль, Саид.
Он повернулся, и Мей поразила мрачная опустошенность, написанная на его лице.
— Да. Спасибо.
Он казался суровым, почти чужим, но Мей это не заботило. Она подошла к нему и обхватила руками, пытаясь отогреть и успокоить. Тело было застывшим, словно сопротивлялось реальности, которая только что обрушилась на него, однако Мей все крепче сжимала его в объятиях.
— Мне следовало быть там, — сказал Саид. — Я должен был быть рядом!
— Ты ведь не мог этого знать! Ты ведь собирался улететь уже завтра! Это случилось неожиданно, Саид. Злой рок!
— Злой рок, — словно эхо, повторил он.
Пойми это, мысленно приказала она. Не казни себя!
И словно ее безмолвная мольба каким-то необъяснимым образом была услышана, Саид испустил долгий мучительный вздох и, обнял Мей, уронил голову ей на плечо, и она ощутила содрогания его тела.
Они стояли так секунды, минуты, может быть, вечность — пока не услышали настойчивого треньканья дверного звонка.