Сняв крышки со всех блюд, он очистил омара, сбросил с себя халат и устроился в постели рядом с Тейлор. Посадив ее к себе на колени, он стал кормить ее с руки.
Она с благодарностью слизывала масло с его пальцев, нежно покусывая их кончики. Он поил ее шампанским, держа бокал в своей руке, и кормил салатом, который брал прямо пальцами.
Потом она так же покормила его. Испачкавшись маслом и салатным соусом, они оба заснули и проспали около часа. Правда, Тейлор не была уверена, что Энтони спал, потому что, проснувшись, увидела, что он пристально смотрит на нее мерцающими в полутьме глазами.
— Который час?
— Около десяти. Тебе надо пораньше возвратиться домой?
— Нет. Тельма сегодня дома, да и Майкл пробудет с Картером до одиннадцати или даже до полдвенадцатого.
— Как хорошо, что Тельма живет с вами.
— Мне это необходимо, потому что иногда приходится уезжать или неожиданно задерживаться на каком-нибудь совещании. Приходящую няню найти довольно трудно, даже если есть возможность договариваться заблаговременно. А если нужно, чтобы она приходила без предварительной договоренности, то это вообще практически невозможно.
— Рад, что ты умеешь учитывать даже непредвиденные обстоятельства, — улыбнулся он.
Затем они снова занимались любовью, на этот раз уже не спеша, смакуя каждое ощущение, и Тейлор почувствовала себя ребенком, которого любят и лелеют.
— Где ты, черт возьми, пропадала?
Была суббота, одиннадцать часов утра, и Картер явился, чтобы забрать Майкла на футбольную тренировку. Хотя накануне вечером он уже водил сына на баскетбольные соревнования, Майклу захотелось, чтобы папа посмотрел, как он играет в футбол. Тейлор вспомнила, как они с Майклом проводили субботы раньше, и у нее защемило сердце. Увы, она вынуждена была смириться с тем, что отныне ей придется делить Майкла с Картером. Мальчик сам попросил, чтобы Картер пошел с ним на тренировку, так что ей не оставалось ничего другого, как согласиться.
Услышав голос Картера, Тейлор вздрогнула. Ее возмутило то, что он разговаривает с ней таким начальственным тоном и ведет себя в ее доме как хозяин. И тут она дала волю своему гневу, который так долго скрывала под маской внешней любезности.
— Какое ты имеешь право задавать мне подобные вопросы? — Она едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик.
На его губах появилась гаденькая ухмылка.
— Надеюсь, ты не забыла, что все еще считаешься моей женой? — спросил он, растягивая слова. Его утрированная техасская гнусавость действовала ей на нервы. — К тому же ты — мать моего сына и обязана чаще бывать дома, чтобы уделять ребенку больше внимания.