— Раз, два, три. — Закончив на себе, он сделал вид, будто раздумывает над предложением толстяка, а потом начал обратный отсчет: — Три, два, раз. — И теперь последним оказался уже торговец. — Нет, три-два-раз нам не нужен.
— Чего?! — вмиг взъярился Кирилл Ефимович и рванул к пироманту.
— Потом. — Упершись в грудь толстяка открытой ладонью, я заставил его остановиться и раздраженно поморщился: — Брейк.
— Потом. — Раздув щеки, Кирилл Ефимович смерил Напалма гневным взглядом и вновь вернулся к бильярдному столу. — Потом.
— Он мне Бывалого-Моргунова чем-то напоминает, — сообщил Напалм, когда мы подошли к нашей сауне.
Я пропустил его слова мимо ушей и постучал в дверь:
— Марина, это мы!
Будто караулившая нас девушка немедленно открыла, и я впихнул остолбеневшего пироманта внутрь.
— Вот ни хрена себе! — только и выдохнул тот.
— Вот тебе и ни хрена! — накинулась на него успевшая отмыть пол Марина. — Ты почему ушел вообще?!
— Мешать не хотел. — Напалм осторожно прошел к столу.
— Идиот!
— Все, успокоились быстро! — скомандовал я и, расстегнув мастерку, кинул ее в шкаф. — Помолчите, мне подумать надо.
— Да чего тут думать-то?! — горестно протянул пиромант, и без того острое лицо которого от увиденного вытянулось еще больше. — Встряли!
— Заткнись! — прямым текстом потребовал я и присел рядом с трупом боксера, который свалил меня на пол ударом в подбородок. Помимо пулевого отверстия во лбу, чуть ниже колена его правая штанина оказалась разрезана и перепачкана в подсохшей крови.
Не иначе осколком зеркала ему сухожилие перехватил. Очень на то похоже.
Наскоро обшарив карманы мертвеца и найдя там лишь пачку сигарет, коробок с тремя спичками и оставшуюся от жареных семечек шелуху, я решил проверить руку. А точнее, мельком замеченную татуировку.
Наколка и в самом деле мне не привиделась. На фалангах пальцев обнаружились четыре выцветшие синие буквы.
«ВОВА». Очень информативно!
Я уже хотел отойти к следующему мертвецу, когда скорее угадал ясновидением, нежели увидел тщательно сведенную татуировку. Кое-как повернув к свету не успевшее остыть и толком задеревенеть запястье, я пригляделся и с трудом разобрал почти неразличимое изображение цифры семь.
Семера?!
Но тогда почему татуировка сведена? Разошлись пути-дорожки? Непонятно.
— А может… — заикнулся было пиромант, но я вновь отмахнулся от него, не дав договорить.
— Не сейчас!
Мне и в самом деле было не до него. Дурман наркотика на время отступил, и в голове завертелась добрая дюжина предположений, увязывавших в единое целое неудачное нападение, сведенную татуировку и странное спокойствие Марины, которая смоченным полотенцем деловито вытирала со стен и кожаного дивана брызги крови. Ей бы истерику устроить, но нет — трудотерапией занимается.