До Северореченска не доеду. Сто процентов. Точно по пути концы отдам. В страшных мучениях, и никак иначе.
— Чего ты еле тащишься? — обернулся остановившийся у бильярдного стола Напалм.
— Ты Маринку одну оставил? — Я заметил на заставленном грязной посудой столике бутылку, в которой на дне оставалось с палец коньяка, и немедленно вылил его в свою вчерашнюю рюмку.
— Она не спит уже, — ответил пиромант и всполошился: — Ты чего, блин?! Обалдел?
— Не баловства для, а поправки здоровья ради, — дыхнув в его сторону перегаром, выпил я коньяк и зашагал дальше. В голове вновь зашумело, но рвавшая ее на куски боль, как ни странно, слегка поутихла.
— Не увлекайся, — предупредил Напалм. — Нам ехать еще.
— Помню.
— Мало помнить.
— Забей. Скажи лучше, ничего необычного — ну, ты понимаешь, — повертел я в воздухе растопыренными пальцами, — не слышно?
— Тишина, — успокоил меня парень.
Несмотря на раннее утро, постояльцы гостиницы уже начали покидать свои номера, а из столовой тянуло запахом стряпни. Меня немедленно замутило, и не могу сказать, из-за чего больше: от вида похмельных физиономий торгового люда или от одной мысли о необходимости что-нибудь съесть.
— На завтрак пойдете? — спросил я у пироманта.
— Мы — да, — с вызовом заявил тот.
— Флаг вам в руки.
Зайдя в номер, я сразу повалился на неразобранную кровать и зажмурился. Как же мне плохо!
Но спокойно полежать не получилось: тут же в комнату заскочила услышавшая наши голоса Марина и принялась охать и ахать.
— Евгений, ты в порядке?
— Нет, — коротко и емко ответил я, не открывая глаз.
— Евгений Максимович страдает абстинентным синдромом в связи с принятой вчера лошадиной дозой психотропных препаратов. — Рывшийся в своей сумке Напалм достал оттуда пакет с серым порошком, развел несколько ложек в стакане с водой и выщелкнул из блистера три подозрительного вида таблетки. — Выпей.
— Оно мне надо?
— Должно помочь.
— Хорошо. — Я с трудом заставил себя проглотить пилюли и, давясь водой, осушил стакан. — Если откину копыта, это будет на твоей совести.
— Что-то я совсем ничего не понимаю, — уставилась на меня девушка.
— Это все ясновидение, — поморщился я и опять закрыл глаза. — Идите завтракать уже.
— Пошли, Марин, — потянул Напалм девушку на выход. — Потом все объясню.
Они ушли, лязгнув напоследок провернувшимся в замке ключом, а меня буквально вдавило в матрац. Глаза закрылись сами собой, и я уснул. Что было в общем-то вовсе даже неплохо…
Проснулся уже совсем другим человеком. Головную боль как рукой сняло, пальцы не тряслись, и только подбородок по-прежнему саднило, да распухшая губа нисколько не уменьшилась в размерах. Красавец, блин…