– Не кричи, – сказала Татьяна, – а то разбудишь наше дитё. Оксане надо отдохнуть. Так ей будет лучше.
– Таня, ну почему мир такой злой? – спросила я и заплакала, посмотрев на Оксану, которая спала в углу. Она действительно выглядела ребенком – свернулась клубочком под одеялом так, что ее почти не было видно. Что с ней станет, когда мы уедем? Кто ее поддержит, кто поможет ей?
– Наташ, тебе самой нужно было мозги включить, прежде чем ты сиганула в машину к Сергею, – с горечью произнесла Татьяна.
– Да, я дура, я знаю.
– Дура, вот именно. А я вот сама захотела стать проституткой.
– Ну, – возразила я, – захотела – это не совсем так. Тебя нельзя за это упрекать. Тебя жизнь заставила, не правда ли? Ты сама продавала свое тело и получала за это деньги. Но здесь ты ничего не получаешь. Только трепки!
– Здесь у меня есть еда и крыша над головой. Это лучше, чем ничего.
– Ты хочешь сказать, тебе тут нравится?
– Я ничего не хочу сказать! – негодующе ответила Таня.
После этого некоторое время она сидела молча. Ее можно было понять: она знала, если сбежишь и тебя поймают, последствия будут еще хуже прежних. Эти звери могут забить до смерти.
Я вздохнула. Действие болеутоляющих таблеток прекращалось, и боль снова напомнила о себе. Эти гады бьют главным образом по почкам, чтобы не оставлять следов. И по животу. Лицо они не трогают. Какому клиенту понравится проститутка с фингалом под глазом?
– Может, ты и права… – вдруг произнесла Татьяна. – Хотя… Ох, не знаю, что из этого получится…
Услышав это, я возликовала. Таня на моей стороне. Это означало, что нам, возможно, все удастся и я наконец окажусь на свободе! Или умру…
Татьяна подтвердила мои опасения:
– Они нас убьют, если что-то не сработает…
– Ты же сама говорила, что они не убийцы, а всего лишь сутенеры.
– Ммм…– промычала она с сомнением.
– Таня, нельзя сдаваться! Никогда. Ты в проигрыше в ту же секунду, как только сдашься. Надо бороться.
– Это ты начиталась книжек про пионеров и революционеров, а я другая. Я… я обыкновенная блядь.
– Ты не блядь, – возразила я. – Ты человек. Никогда не называй себя так.
– Я – человек? Ха-ха!
– Да, ты. И я, и Оксана. И, само собой, Эвелина. Если она еще живая.
– Вот Эвелинка-то точно блядь, – сказала Татьяна и нахмурилась. – Да и я тоже.
– Почему ты так плохо о себе думаешь?
– Я сама себя довела до такого. Я хотела денег, лучшей жизни…
– Вот именно. Ты хотела жить лучше! И этого хотят все.
Татьяна серьезно посмотрела на меня и погасила сигарету, потом ее взгляд обратился вовнутрь. Возможно, она впервые задумалась о том, что можно жить другой жизнью, отличной от той, какой она жила.