Я думала, что вот-вот потеряю сознание, и вдруг услышала собственный голос:
– Пожалуйста, дайте и мне немного фри.
Неужели это сказала я? Я же не хотела. Мой мозг запрещал просить, но тело забастовало. Я не ела толком почти три дня. Я знала, что дети в Африке не едят месяцами и не умирают. Почему же я попросила поесть? Не знаю. Наверное, потому, что больше не могла терпеть голод. Я была готова сделать что угодно за пригоршню картофеля фри. Я была голодна.
Марат радостно посмотрел на меня:
– Вау! Крыса открыла пасть!
– Пожрать захотела, – сказал Радик.
– И попить, – добавил ехидно Марат.
– Что, крыса, проголодалась? – спросил Радик.
Я не отвечала. Я и не думала отвечать. Хотя нет, про себя я ответила им, что никакая я не крыса, но возражать вслух я не осмеливалась. Я хотела есть, и я была готова помалкивать в тряпочку, только бы получить немного еды.
– Попроси еще, – сказал Марат. Он явно наслаждался моим поражением.
– Пожалуйста, – попросила я.
– Нет, не так, – заржал Марат.
– Пожа-а-алуйста-а! – повторила я.
– Повторяй за мной: «Ты можешь трахнуть меня в жопу». Вот тогда ты, может, и получишь что-то.
– Ты можешь трахнуть меня в жопу, – покорно повторила я тихим голосом.
– Громче! – приказал Марат. Он уже больше не радовался, он рассердился.
– Ты можешь трахнуть меня в жопу, – сказала я погромче.
– За этим, блин, не заржавеет, будь спок, – сказал Марат. – Уже сегодня вечером исполню твое пожелание.
Радик захохотал, Татьяна тоже хмыкнула.
Я чувствовала себя, как настоящая проститутка, готовая продать свое тело за кусок хлеба. Нет, не только тело, я была готова и душу продать за кусочек хлеба! Мне хотелось есть! Как низко может пасть человек!
– Но ты же не продала свою душу, – изрекла докторша.
– Ты пытаешься меня утешить.
– Нет…
– Это твоя работа, тебе за это платят.
– Речь идет не об этом…
– Нет, именно об этом, ты тоже продала себя. Ты занимаешься со мной не потому, что тебе меня жаль, а потому, что ты получаешь за это зарплату!
Я заплакала, нет, я завыла, как собака. Я физически почувствовала, как во мне открылся какой-то шлюз, и вся грязь, которую я вобрала в себя в Швеции, стала прорываться наружу. Грязи было так много, и она хлынула так неожиданно, что я не поняла сначала, что происходит, а потом потонула в этом разрушительном хаосе воспоминаний. У меня сбилось дыхание, я не могла крикнуть, чтобы попросить о помощи, и я чувствовала, что иду ко дну. Дно устилали блевотина, сперма и кровь.
– Я есть хотела, – выла я. – Понимаешь ли ты, жирная манда?! Я умирала с голода! – кричала я на докторшу.